— Мои лакеи в вашем распоряжении, — сказал Кингстон.
— Спасибо, сэр, — доктор Кент повернулся к Меррит. — А кто эта очаровательная леди?
— Я невеста мистера Макрея, — ответила Меррит, не дав герцогу заговорить первым, и безмятежно улыбнулась доктору, добавив: — Я отвечаю за уход за ним.
Кингстон не стал возражать, но в его взгляде безошибочно читалось предупреждение:
"Будь осторожна, девочка моя. Моему терпению есть предел".
Глава 16
От боли было никуда не деться, даже во сне. Болел каждый сустав, каждая косточка и клеточка тела. Такого с ним никогда не случалось, недуг лишал его контроля, превращая в ничтожное существо. Кроме тех моментов, когда она находилась рядом.
Она… Её имя не задерживалось в голове. Оно постоянно куда-то ускользало. Но Кир улавливал сладкий, как мёд, голос, ощущал её присутствие и руки, дарующие прохладу и успокоение его измученному телу.
Несмотря на всю мягкость, в ней чувствовался стальной стержень. Она была неумолима, когда приходило время принимать ненавистные ему лекарства. Она заставляла Кира через силу выпить глоток воды или бульона. Сопротивляться ей не имело смысла. Эта женщина могла приковать его к земному миру, не позволяя расстаться с жизнью, одной лишь силой воли.
В самые трудные периоды, когда Кир сходил с ума от удушающего жара, а каждый вдох будто сопровождался ударом в грудь ножом, эта женщина обкладывала его льдом или обтирала прохладной тканью. Кира приводило в ужас и злило, что ей приходилось заботиться о его самых интимных нуждах, пока он беспомощно валялся голый в постели, как маленький ребёнок. Но у него не было сил позаботиться о себе самому. Он нуждался в ней, в её нежности, и в твёрдости.
Она заверила его, что скоро ему станет лучше, рассказала, что он упал и получил травму лёгких, но они уже начали восстанавливаться. Лихорадку спровоцировала рана на спине, но и она заживёт.
Кир не был в этом так уверен. Место ранения на спине горело огнём и пульсировало. С каждым часом становилось только хуже, по телу словно растекался яд. Вскоре Кир уже не мог сделать даже глотка воды, и вместо того, чтобы переживать о грядущей смерти, он забеспокоился, что не умрёт. Он был не в состоянии сделать вдох, перестать корчиться от боли и тошноты. Кир с радостью принял бы любое избавление от мук.
Он почувствовал прикосновение ко лбу и приоткрыл глаза. Рядом с ним стоял высокий ослепительно красивый незнакомец с суровым лицом и серебристо-золотыми волосами. Он был похож на ангела. Не из тех, кто предлагает утешение, а из тех, кого посылают отбирать жизни. Наверняка, это ангел смерти, и как нельзя кстати. В нынешнем состоянии даже ад казался Киру лучшей альтернативой.
Но вместо того, чтобы сопроводить в загробный мир, мужчина прижал к его лбу свежий ледяной компресс. Корчась и задыхаясь в лихорадочном бреду, Кир почувствовал, как с него снимают одеяло и начинают приподнимать подол ночной рубахи. Взбешённый таким унижением, он попытался вслепую отбросить руки мужчины.
— Кир. Успокойся, мальчик, — проговорил склонившийся над ним незнакомец низким, убаюкивающим голосом, который мог заставить целое стадо диких кабанов свернуться калачиком, как котят. — Мы должны сбить температуру.
— Только не вы, — с трудом выдохнул Кир. — Хочу её.
— Леди Меррит прилегла отдохнуть, ей крайне необходимы несколько часов сна. Ты помнишь меня? Нет? Я Кингстон. Этот славный приятель рядом со мной — Калпеппер, мой камердинер вот уже двадцать пять лет. А теперь ложись на спину, будь молодцом.
Кир настороженно притих, в то время как странная парочка, великолепный златовласый мужчина и высохший старик, ловко маневрировали вокруг него. Они сняли с Кира ночную рубаху и накинули на его бёдра полотенце. Затем обтёрли руки и ноги холодной губкой, одели в свежую рубаху и сменили простыни, пока он так и оставался в постели. Когда Кингстон обхватил его и усадил, Кир начал сопротивляться.
— Успокойся, — сказал Кингстон, в его голосе послышались весёлые нотки. — Я придержу тебя в вертикальном положении, пока Калпеппер заправляет простыню.
За всю взрослую жизнь его никогда не держал другой мужчина. Кир мог бы заартачиться, но был слишком слаб, чтобы сидеть самостоятельно. К его бесконечному унижению, его голова упала на плечо мужчины.
— Всё в порядке, — сказал Кингстон, не выпуская его их сильных рук. — Обопрись на меня.