Надо отдать должное, мужчина был на удивление подтянут. Мышцы под тонкой хлопчатобумажной рубашкой и жилетом из мягкой шерсти казались гладкими и твёрдыми, словно камень. В его поведении сквозило такое спокойствие, что Кир невольно расслабился. Он попытался сосредоточиться, но мысли в голове путались и заходили в тупик. Ситуация была полностью лишена смысла.
От лихорадочного озноба у него застучали зубы.
— Зачем вы это делаете? — из последних сил спросил Кир.
Возможно, у него просто разыгралось воображение, но руки Кингстона слегка напряглись.
— У меня сыновья примерно твоего возраста. Если бы один из них заболел, находясь далеко от дома, я бы хотел, чтобы о нём тоже кто-нибудь позаботился.
По сути, это не было ответом.
— Сейчас я тебя опущу, — сказал Кингстон. — Не напрягайся, позволь я сам всё сделаю. — Он осторожно уложил Кира среди подушек и укрыл одеялом. Кингстон пощупал лоб Кира и тихо спросил: — Калпеппер, когда должен приехать доктор?
— Сегодня днём, ваша светлость, — ответил слуга.
— Я хочу, чтобы он прибыл в течение часа.
— Полагаю, он на обходе, сэр…
— Другие его пациенты могут подождать. Пошлите за ним лакея.
— Да, ваша светлость.
Через мгновение Кир почувствовал прикосновение холодного компресса ко лбу.
— Мне плевать на доктора, — пробормотал он. — Мне нужна она… Меррит. Я долго не протяну.
— Чепуха, — сказал Кингстон с такой спокойной уверенностью, что Кир почти ему поверил. — Я пережил лихорадку и похуже этой. Ты справишься.
Но в следующий раз, когда Кир с трудом очнулся от глубокого сна, он понял, что ему стало хуже. Лихорадка не отпускала, каждый хриплый вдох давался с трудом, никогда ещё Кир не чувствовал себя таким слабым. Со всех сторон его окружала одна лишь боль, от которой никуда не скрыться.
Рядом появилась женщина, её красивые тёмные глаза были полны беспокойства, бледное лицо напряжено. Кир выставил руку, пытаясь притянуть её к себе.
Она мягко утихомирила его, присела на матрас и погладила его по волосам прохладными руками. Она сказала, что пришёл доктор, он сменит повязку и очистит рану, поэтому Киру нужно лежать спокойно. Он почувствовал, что его осторожно поворачивают на живот, от чего грудь пронзила острая боль. Повязку сняли и начали бередить жгучую рану. Волна боли спровоцировала резкий спазм в животе и приступ тошноты, Кир жалобно зарычал.
Меррит придвинулась и положила его голову себе на колени.
— Ну вот, — утешала она, пока доктор продолжал копаться в ране. — Осталось совсем чуть-чуть. Держись за меня. Пусть врач сделает свою работу, и тогда тебе станет лучше. Почти всё… почти…
Кир стиснул зубы, ради неё он был готов вытерпеть всё. Дрожа от невыносимых мук, он сосредоточился на прикосновениях её мягких пальцев к своему затылку.
Кир почувствовал укол, жжение в правой ягодице, а затем все ощущения слились воедино. Конечности онемели, мысли поплыли. Когда женщина начала отодвигаться, он из последних сил обвил руками её бёдра, чтобы удержать на месте. Он бесцельно плыл в потоке мутных вод, брошенный на произвол судьбы, и только благодаря Меррит Кир не шёл на дно. К его облегчению, она осталась, нежно запустив пальцы в его волосы.
Опасаясь, что она уйдёт, когда он заснёт, Кир сказал, что ему необходимо её присутствие. Или, по крайней мере, именно это он хотел сделать. Слова и их значения смешивались между собой, как краска на мокрой бумаге. Но Меррит всё поняла и что-то нежно проворковала, словно ночная птичка. Кир плотнее к ней прижался и сдался на милость течения, которое уносило его куда-то в тёмные тихие дали.
Глава 17
— Отправляйся в постель, дитя, — раздался тихий голос Кингстона, когда герцог вошёл в комнату больного. — Я присмотрю за ним.
Меррит подняла на него затуманенный взгляд, она сидела у кровати, положив голову и руки на матрас. После визита доктора Кента Меррит не отходила от Кира весь день до поздней ночи.
— Который сейчас час? — хрипло спросила она.
— Три часа утра.
Она застонала и потёрла воспалённые, зудящие глаза.
— Я не могу его оставить. Настал переломный момент. Температура не опускалась ниже сорока градусов.
— Когда ты проверяла в последний раз?
— Думаю, час назад.
Кингстон подошёл к кровати и склонился над неподвижным Киром. Свет от единственной лампы позолотил профили обоих мужчин. Их сходство явно бросалось в глаза, несмотря на густую бороду, скрывающую нижнюю половину лица Кира. У обоих были длинные, прямые носы, высокие скулы, линия роста волос на лбу образовывала едва заметный треугольник вершиной вниз. Даже рука с длинными пальцами и закруглёнными кончиками ногтей, которую Кингстон положил на лоб Кира… казалась знакомой.