Падальщик, слопавший мой мобильник, щупает меня за коленку, но при первых звуках моего ора отшатывается и обалдело вылупляет молочно-белые глазищи.
‒ Держись! — указывает мне котик, сплющивая битой голову одному из падальщиков. Его и Ацелестия атакуют целые толпы тварей. С моего угла обзора кажется, что на парней обрушиваются грязевые волны. — Продержись еще немного, бесхозяйная душа!
Лучше бы он продолжал звать меня «белянкой».
Падальщик, получивший моего пинка, очухивается и немедленно присоединяется к собрату, откушавшему экзотики в виде моего гаджета. От их общего веса ветка гнется в сторону земли, приближая меня к другим тварям. Мое тело ‒ или то, что осталось от него ‒ неведомая сила раскачивает из стороны в сторону и трясет, как маракасы в руках озорного мучачо.
‒ А-а-а! ‒ ору я. В переводе «сейчас шлепнусь ‒ ловите!»
Ацелестий дергается в сторону места моей предполагаемой посадки. И так усердствует, что буквально грудью сносит не вовремя оказавшегося на его пути падальщика. А мальчики ‒ не слабачки. Да и в действиях их ни намека на панику.
Чего нельзя сказать обо мне. Да, я паникую. Имею моральное право, в конце-то концов! Меня хотят сожрать. И это после того, как я только что вылезла из желудка здоровенной зверюги. Дайте отдышаться. И раз уж я осуществляю трудовую деятельность в качестве корма, то требую отпуск, отгулы и премиальные выплаты.
Подо мной собираются штук пятнадцать падальщиков. Видимо, тоже решили ловить. Пожарные недоделанные. Хоть бы пожарный батут развернули.
Когти падальщика продирают ткань джинсов на коленке. Снова визжу. Перевожу дыхание, и тут вдруг ощущаю на спине давление. Поворачиваю голову и неожиданно зарываюсь носом в скопище белых перьев.
Крылья. У меня. За спиной. Торчат.
Кажется, я ощипала какого-то лебедя. Не идентифицированная птаха, пардон, я не нарочно.
Глава 10. НЕОТРАЗИМОСТЬ И ХАОС
Вот это номер!
Пялюсь на ближайший ко мне ворох перьев. Пушистенькие, белоснежные, отборные — так и зовут набить подушку и завалиться спатеньки. Вид у меня при этом любовании, полагаю, максимально одухотворенный. Как у карикатурного человечка с радужными водопадами вместо слюней.
Падальщиков на нижнем и верхнем уровнях мой новый перьевой аксессуар приводит в бурный восторг.
Возможно.
Вообще-то понятия не имею, что означают их беспорядочные взмахи конечностями а-ля «я мельницей расчищу небосвод». Траекторию их скачков и до этого невозможно было предугадать, но теперь обстановка вокруг превращается в сущий хаос. Падальщики напрыгивают друг на друга, строя этакую лесенку, чтобы добраться до меня. При этом давят ближних и отпинывают дальних.
Мое логическое умозаключение: минуту назад я была чертовски хороша, но с перьевыми насадками на лопатках я стала и вовсе неотразима. Поклонники прямо обезумели от любви. Как бы ни растащили по кусочкам на сувенирную атрибутику. Кому-то неотразимый нос, кому — неотразимое ухо, а кому неотразимый ноготок с неотразимого мизинца левой неотразимой ноги.
В создавшейся кутерьме падальщики напрочь забывают о настоящих противниках. Ацелестий и котик остаются без внимания, тумаков и когтистых объятий. Но, по всей видимости, эпичная битва для парней тоже уходит на второй план.
Ацелестий надолго замирает с неприглядно оттопыренной челюстью и с выпученными глазами, да и вообще выглядит так, будто услышал от одной из статуй моаи с острова Пасхи что-то вроде: «Чего стоишь? Подгребай ближе, будем фотаться».
У сияющего вид, конечно, не сияющий, но он, по крайней мере, удерживает свою челюсть на месте. Честно говоря, котик и удивленным не кажется. Разве что серые глазищи расширены чуть больше нормы.
Все это я замечаю буквально за секунду. А затем мощный толчок воздуха переворачивает меня с головы на ноги, возвращая в правильное состояние благовоспитанного прямоходящего гражданина.
Вот только мои подошвы так и не нащупывают твердь земли. Я зависаю на фоне небес и в панике дергаю ногами, будто пытаясь запинать ветер. Чистосердечно сознаюсь, обучение по пилотированию крылатых причиндалов я не проходила и никаких соответствующих свидетельств не получала. Поэтому…
‒ Кто-нибудь, спустите шарик имени меня на ровную поверхность! ‒ кричу я, содрогаясь от взмахов крыльев за спиной.
Сущая подстава запускать в открытый космос рожденного дефилировать по земле. Меня, то бишь.
И помощь приходит. Только не совсем в том виде, в каком ее ожидаю. Один из падальщиков — особо ретивый — подскакивает ввысь и жадно вцепляется длинными пальцами в мои штанины. Ледяные когти прорезают джинсовую ткань и вжимаются в кожу бедер. Благо, что не острием.