Внезапно бандюган отталкивает меня, вскакивает и уносится прочь, не переставая ронять наворачивающиеся на глаза слезы, болезненно стонать и осыпать меня недельными замечаниями, необъективными репликами и предвзятыми комментариями.
Фу, дядя, скушай мыльце и запей мятным освежителем. Мой словарный запас и так богат, так что не стоило утруждать себя его активным пополнением.
Хмыкаю, принимаю вертикальное положение и с наслаждением потягиваюсь. Пожалуй, я сумею описать преступника, если меня начнут опрашивать дяденьки в погонах. А сейчас стоит порадовать пострадавшую. Она, наверное, уже вся извелась.
Тут из-за угла выскакивает женщина лет восьмидесяти. Сразу видно, дамочка многогранна, своеобразна и самодостаточна. От типичных разведчиц, обычно обосновывающихся на скамейках на подходах к подъездам и зырком снайпера определяющих уровень шалавистости скромной учительницы младших классов и наркоманистости тихонького ботаника со старших курсов, ‒ надвигающуюся на меня особу отличает прикид. Шляпа со здоровенными полями и воткнутым сбоку камышом и слоистое пальтишко, больше напоминающее громадную кучу толстой лапши с чернилами каракатицы.
В остальном бабуся как бабуся. На носу прыгают очки, на дужках которых крепятся цепочки. И личико такое мягонькое и добродушное, будто владелица вот-вот начнет сюсюкать, а затем предложит пирожков с капус…
‒ Ах ты, мерзопакостная мерзавка!
Застываю, удерживая в вытянутой руке отвоеванную клетчатую сумку.
Выражение лица дамочки не меняется, поэтому поначалу даже не понимаю, что скрипучая ругань доносится с ее стороны.
‒ Поганая девица! Что, обмануть меня решили?! Кровное утащить со своим дружком?! Паскудница!!
Удивлению моему нет предела. Неужели она и правда решила, что я соучастница этого бессовестного нападения на ее эпатажную персону?
Да я же помочь хотела!
‒ Послушайте, вы не так поняли. На самом деле…
Старушка с невероятной ловкостью выхватывает у меня сумку и обрушивает на меня новую волну крепкой ругани.
Забавно. На орешки мне сегодня досталось и от преступника, и от потерпевшей. Мировая справедливость в действии.
Мне бы уйти поскорее, но, с другой стороны, такое серьезное обвинение требует тщательного разбирательства. Не хочется, чтобы дяденьки с ксивами присвоили мне незаслуженный статус, пока будут расспрашивать о случившемся.
‒ Послушайте, я вам всего лишь ваше кровное вернула, ‒ встреваю в бесконечный монолог разъяренной женщины. Та, к слову, уже не только ругает, но и лупит меня спасенной сумкой. ‒ Я не…
‒ Гадина! Проныра!
Признаю, я малость затупила. Меня никогда еще не обвиняли в совершении преступлений, да еще с такой яростью. Этот одуванчик, маскирующийся под бабусю, такой кипиш подняла, будто я ее теплицу сперла ‒ вместе с элитными помидорами, набором грабелек и шарообразным котом.
А ведь моей вины здесь нет. Я как бы спаситель.
Этакий Дядя Стёпа, только без роста, статуса и записи в трудовой книжке. Но с жуткой тягой к филантропии и склонностью к сердобольности.
Эх, бабуся, бабуся. Какой-то вы не одуванистый одуван. И пирожков мне явно не предложите.
Вздыхаю и готовлюсь к новой попытке достучаться до раззадорившейся особы.
И вдруг та резко затихает. Смотрит на меня исподлобья, буравя мглисто черными глазами, и выдает едва слышно:
‒ Будешь проклята, дитя, за свои злодеяния. И за это отправишься прямиком в АД!..
Глава 3. ЦИЛИНДР И ПРЕЗЕНТ
Очухиваюсь от ледяного холода, окутавшего лодыжку.
Веки тяжелые, а тело словно из ваты слеплено. Терпеливо ожидаю, пока ко мне вернется чувствительность. Глаза открыть не получается и с пятой попытки, но надежды не теряю. Тем более что со слухом у меня все в порядке. Слышу какие-то хлюпающие звуки совсем рядом, но не придаю этому особого значения, предпочтя на время избрать стратегию спрятавшегося под одеялом ребенка. Мне не видно, а значит, и другим меня не увидеть.
Пока тело возвращает себе способность функционировать, размышляю о насущном.
Странно все это. Только что стояла на улице вместе с ругающей меня бабусей, а затем некто наверху вдруг вырубает свет. По крайней мере, мне именно так и показалось. День. Ночь. Смена кадров. И вот я где-то посреди хлюпающего и бурлящего болота ‒ что-то вроде этого подсказывает мне мое воображение, ориентируясь на слух.
Плюс здесь душновато.
И смердит помойкой.
Класс, почти все мои органы чувств активизировались. Осталось прозреть.