И он продолжил выдавать все новые версии, из которых следовало, что его брат ни в чем не виновен. Но в конце концов исчерпал возможные варианты, посмотрел на меня и спросил, что я обо всем этом думаю.
И я ответил:
– Что я об этом думаю? Я считаю, что полиция арестовала настоящего убийцу. Думаю, брат показал вам девятимиллиметровый пистолет, но сказал, что он сорок пятого калибра, потому что они очень похожи, а с такого рода полуавтоматическим оружием он был хорошо знаком. Думаю, что он, вероятно, нашел его в мусоре, когда рылся в поисках пустых бутылок и банок. Думаю, в обойме оставались патроны, когда он на него наткнулся. Думаю, что предыдущий владелец использовал пистолет, чтобы совершить преступление, а потом выкинул его – так обычно пистолеты и оказываются в мусорных баках или на дне реки.
– Господи! – вырвалось у Тома.
– Думаю, ваш брат действительно дремал в каком-то дверном проеме рядом, когда Глен Хольцман решил позвонить. Что-то вывело Джорджа из дремы или глубокой задумчивости. Какой-то уличный звук или дурной сон навел его на мысль, что Хольцман представляет для него опасность. Думаю, он реагировал чисто инстинктивно, достав пистолет и выстрелив три раза, прежде чем понял, где находится и что творит. А потом сделал четвертый, контрольный выстрел в шею Хольцмана, потому что так учили казнить людей в Юго-Восточной Азии.
Думаю, он подобрал гильзы, поскольку этому тоже обучали в армии, не говоря уже о том, что они изобличали его в убийстве. Думаю, по этой причине он избавился от пистолета, а гильзы не выбросил, поскольку напрочь забыл об их существовании. Думаю, он и в самом деле уже не помнит, как застрелил Хольцмана, ведь почти не соображал в тот момент, что делает, находясь в полусне или погрузившись в далекие воспоминания.
Том откинулся назад, словно ему только что с силой врезали в солнечное сплетение.
– Уф… – издал он похожий на стон звук. – А я-то рассчитывал… Впрочем, теперь уже не важно, на что я рассчитывал.
– Нет уж, продолжайте, Том.
– Видите ли, я был готов потратить несколько тысяч долларов на хорошего адвоката для Джорджа, но оказалось, что ему уже назначили государственного защитника, чьи услуги оплачивает казна, поскольку подозреваемый относится к так называемым неимущим слоям населения. Да и адвокат оказался не хуже любого другого, кого я мог нанять за деньги. К тому же он успел повидаться с Джорджем и, кажется, установил с ним хороший контакт.
Он пожал плечами.
– Но раз уж я выделил на эти цели деньги, то решил, что, быть может, смогу поручить кому-то провести небольшое независимое расследование, заняться сыском самостоятельно, и – кто знает? – вдруг частный детектив смог бы доказать невиновность Джорджа. А как только возникла мысль о частном детективе, я вспомнил о вас. Но поскольку вы столь непоколебимо уверены, что брат виновен…
– Я ничего подобного не утверждал.
– Разве нет? Но это отчетливо прозвучало в ваших словах.
Я покачал головой:
– Я только сказал, что считаю его виновным. Что он совершил это преступление. Однако слово «виновен» плохо применимо к человеку, который думал, вероятно, что расправляется с вражеским снайпером где-то к северу от Сайгона. Но я действительно так думаю, и мое мнение основано на имеющихся уликах. Я едва ли могу мыслить иначе, исходя из доступной мне информации. Но могут существовать детали, о которых мы с вами ничего не знаем, и если бы они были установлены, это могло бы заставить меня пересмотреть свою точку зрения. Так что – да, я считаю, он сделал это, но допускаю вероятность, что ошибаюсь.
– Допустим все-таки, он этого не делал. Есть хоть какая-то возможность доказать это?
– Да, вам действительно придется заручиться доказательствами, – сказал я. – Потому что выручить его путем дискредитации обвинения едва ли получится. Даже если вам удастся поставить под сомнение в суде показания некоторых свидетелей, стреляные гильзы – настолько мощная улика, что сильнее мог бы быть только дымящийся пистолет в руках вашего брата. А поскольку у копов достаточно доказательств его виновности, вам необходимо найти столь же весомые доказательства невиновности, установив, например, что это сделал кто-то другой. Глен Хольцман совершенно точно не покончил с собой, и если его застрелил не Джордж, то, значит, кто-то еще выпустил в него четыре пули.