— А вот отсюда, в дни больших богомолий, отцы Стар-чевские говорят речи, и народ располагается вон на этом амфитеатре внизу…
Жили живописной жизнью.
Не до газет было.
Покупали только театральную газету.
Интересовались только собой.
Жили на острове Робинзона.
Весь мир для них умер, и они умерли для всего мира.
Деньги у Невзорова подходили к концу, но он не спешит телеграфировать жене, чтобы выслала еще, потому что не хотелось сообщать ей ченстоховского адреса.
Вообще ченстоховская поездка не должна быть известна никому.
Неужели когда-нибудь придется возвращаться!
Неужели придется скоро покидать Ясную гору, ясную Бину, милую Варшаву…
Да, на той неделе в Петрограде у него очень важное заседание…
На карту поставлены крупные имущественные интересы.
Глава сорок седьмая ЧТО ЛУЧШЕ: ЗНАТЬ ИЛИ НЕ ЗНАТЬ?
Петр Николаевич был уверен, что если он будет на заседании, он непременно победит, выиграет.
Но какими неинтересными кажутся ему эти интересы!
И все-таки придется поехать! В Варшаве даже остановиться не придется, заберет вещи и — в Петроград.
— И я с тобой!
— Ну, конечно… Разве мыслима жизнь без Бины! Я устрою тебя в маленькой уютной квартирке, буду у тебя торчать целыми днями…
— И целыми ночами?
— И целыми ночами…
— А жена?..
— Жена у меня милый, прекрасный человек… Я ее очень люблю… И очень жалею… Я хотел бы, чтобы она ничего не знала о тебе…
— А я постараюсь, чтобы она все узнала…
— Ты этого не сделаешь…
— Сделаю!..
— Ты этого не сделаешь… Разве лучше живется вам троим: тебе, мужу и его Тине, из-за того, что вы все всё друг про друга знаете?..
— Конечно, лучше! Ведь если бы я ничего не знала, я не полюбила бы тебя… Я сошлась с тобой из мести… Ах, как хотелось мне сделать больно этому толстокожему Ваське… Мне хотелось пасть как можно ниже, стать самой публичной из всех публичных женщин… И все так, чтобы он знал, чтобы он видел… И топтать, топтать его имя в грязи… Я из мести отдалась тебе… Только из мести… Ты мне совсем не нравился… Разве я знала, что так полюблю тебя!.. Пусть и жена твоя сразу узнает все… Сразу, а не в рассрочку. Узнавать в рассрочку и мучительнее и обиднее… Да, да… узнавать, что муж обманывает. Я, по крайней мере, могу сказать, что не была в роли обманутой жены… Да и я не хочу быть участницей в твоем обмане… Я не хочу, чтобы ты обманывал жену… Я не могу любить обманщика. Ты что же молчишь?..
— Я боюсь, что это ее убьет!..
— Лучше сразу убить пулей в сердце, чем каждый день выстрелом всаживать в тело по дробинке…
— Только первая дробинка будет мучительна… А потом привыкнешь…
— Ты думаешь? Нет милый Пьеро, чем дальше, тем больнее эти дробинки… А если сразу холодный душ ошпарит, потом телу даже бодрее сделается… Вот смотри: я уже утешилась! Я не только не ревную Ваську, но даже вполне на его стороне… Сейчас я понимаю, что он и не мог поступать иначе… Я полюбила тебя, но я не разлюбила и его… И жена твоя пусть полюбит другого… Ведь ты не будешь ее ревновать?
— Не буду! — сказал Невзоров, а внутри его что-то болезненно заныло.
— Воображаю, что поделывает сейчас Василий… Он…
— Он, вероятно, с ног сбился, разыскивая нас…
— А быть может, он радуется, что я наконец нашла выход из того тупика, в котором очутилась… Ты видал когда-нибудь Тину?
— Видел… мельком…
— Она хорошенькая… по-твоему…
— Это не мой вкус… но она хорошенькая…
— Не твой вкус… Моя портниха, когда ей говорю: «Это мне не нравится», отвечает: «У всякого свой вкус и своя нравственность»… Не твой вкус… Я вот, когда тебя увидела, сразу подумала: «Он хорошенький, но это не мой вкус»… А вот вкусила и оказалось, что ты… мой вкус…
— Ты хочешь сказать, что пока человека не попробуешь, нельзя сказать, в твоем вкусе он или не в твоем…
— Я хочу только сказать, что Василия и понимаю, и оправдываю, и жалею, что так много и долго терзала…
— Как же ты теперь намерена обходиться без него… Ведь я вижу, что ты любишь его… еще… а может быть… опять.
— Да, я люблю его… Но… это все не то… Сейчас я так охвачена тобой, что согласна добить его: выказать ему полное презрение: поехать в Петроград с тобой, даже не заезжая в Варшаву… Я знаю, что это возможно, даже маршрут короче выходит… Ну едем… хоть сегодня!..
— Завтра едем!
Глава сорок восьмая РОКОВАЯ ГАЗЕТА
Тина все еще жаловалась на боль в ноге и лежала в постели.