— Поиском займётся твоя мать.
— Ну, конечно! — оживилась Света, которая только и ждала повода выступить. — Так вот ради чего вы появились! Вы собираетесь торговать детьми!
— Для справки: бабушка Марина воспитывалась в приёмной семье и была рождена членами других кланов, — сказала Полина.
— О чём ты? — воскликнула взбудораженная Света. — Самозванцы хотят украсть ребёнка! Причём тут мама?
— Я никому её не отдам! — вставила Маша, которая почувствовала поддержку.
— Так, стоп! — остановил споры Максим. — Мама, объясни, что всё это значит?
— У неё здесь нет будущего, сын, — грустно сказала я. — Решение за вами. Мне жаль…
— И куда ты собираешься её забрать?
— Пока есть только предположения. Мальчику девять лет. Где он находится, мне пока неизвестно. Из всех детей без будущего он — лучшая кандидатура.
— Из какого он клана?
— Японского.
— Я не знаю… ничего не понимаю… — вздохнул он. — Что, никаких других вариантов нет?
— Нет, — покачала я головой. — Если что-то сможем сделать, мы тебе скажем. Самое важное — договориться с главой того клана. Придётся ждать, когда Дилан поправится.
— Эту новость вы хотели сообщить мне вчера? Поэтому приехали тётя Света с Машей? — не унимался Максим.
— Да, Максим. Я не хотела, чтобы ты всё испортил, — сказала Полина с лёгким раздражением, как бы показывая, что обо всём этом можно было догадаться и раньше.
— И ты всё знала? — перекинулся он на меня.
— Что они приедут — нет, — честно сказала я. — О том, что у твоей дочери здесь нет будущего, я узнала вчера.
— Почему мы должны отдать Риту так рано?
— Потому что совместимость условная, с годами она исчезнет, если их не соединить.
Максим печально кивнул головой, дал согласие.
— Что?! — подскочила Маша. — Да я увезу её, и никто нас не найдёт! Предатель, я ненавижу тебя! Вы все здесь предатели! — она разрыдалась.
— Кто-нибудь дайте ей валерьянки, ей вредно волноваться, — сказала Полина.
Никто даже бровью не повёл, что Маша ждёт второго ребёнка, все были так шокированы трагедией.
Полина усмехнулась:
— Кое-кому, кстати, пора отправляться в дорогу. Жду не дождусь, когда в этом доме наступит тишина.
Меня как раз волновал вопрос, на чьей машине мы с Диланом будем добираться до города:
— Максим, ты подвезёшь нас до аэропорта?
— Ты посадишь его в самолёт в таком состоянии? — удивился сын.
— У нас мало времени в запасе. Я и так перенесла бронь в отеле на день. Когда прилетим в Москву, успеем немного отдохнуть. Так я могу на тебя рассчитывать?
— Да. Маша с Ритой вернутся в город вместе со Светой.
— Тогда мы начнём собираться, — был мой ответ.
***
Всю дорогу до аэропорта Дилан проспал под действием живицы, а вместе с ним вздремнула и я. Наконец-то мы вдали от истеричных барышень.
Пока летели, у Дилана снова заболела голова, да так сильно, что он впал в состояние полубессознательности: стонал, ворочался в кресле, мотал головой.
После перелёта, когда мы, наконец, заехали в гостиничный номер, я без сил свалилась на постель и до утра следующего дня не могла заставить себя подняться.
Дилан снова проснулся с кислым выражением лица Ему вообще не хотелось никуда ехать. Я с трудом подавляла своё раздражение, по рассеянности разбила чашку и чуть не забыла в номере сумку с документами.
День снова выдался суетный и выматывающий. Разговаривать не хотелось, но и молчание было тягостным. Я ждала подходящего момента, чтобы хватило сил поговорить о нависших неприятных вещах и оставить их позади раз и навсегда. Однако пока что с силами у нас обоих был напряг.
Из аэропорта в Исландии мы добирались до нашего отеля на микроавтобусе с другими такими же туристами. В номер заселились поздно вечером.
На Дилана было больно смотреть: ему пришлось сидеть всю дорогу. Прилечь было некуда, поэтому он ёрзал на месте и не мог заснуть, оттого что затекли ноги и спина. Я ждала, пока эти мучения кончатся, и утешала себя тем, что впереди нас ждут три недели отдыха. Я возлагала большие надежды на этот короткий промежуток времени.
Наш отель располагался прямо на берегу геотермального бассейна, Голубой лагуны. Живописный вид из окна я смогла оценить только утром, когда рассвело. Вода в этом природном источнике круглый год держала температуру около сорока градусов, а цвета была молочно-голубого, и выглядела так сказочно, что мне непреодолимо захотелось в неё окунуться.
Однако Дилан никак не отреагировал на открывшуюся красоту, словно в нём окончательно сели батарейки, поэтому после завтрака я одна и в отвратительном настроении спустилась к воде.