Максим сходил с ума: он искал нас и перебирал в голове самые бредовые варианты. Он колесил по всему миру, пробирался на засекреченные охраняемые объекты, несколько раз едва не попадался.
Семью он почти не видел, чем сильно обижал свою юную жену Машу.
Но однажды Максим решил проверить одну концепцию: что если нас с Диланом разделили и держат максимально далеко друг от друга, чтобы мы не могли сопротивляться?
«Я должна… должна выйти с ним на связь… Он так близок к истине…» — повторяла я, сама не зная, каким образом передать ему информацию.
Видеть каждого из чистильщиков я могла, а вот управлять ими — нет. Сил едва хватало на поддержание нашего текущего положения. Вот-вот всё могло кончиться. Стоило учёным открыть вакцину, и от наших тел избавятся… А нового главы клана убийц нет. Некому будет остановить гибель планеты.
«Ты можешь выйти из этой комнаты и поговорить с Максимом?» — спросил Дилан.
«Нет…» — печально покачала головой я.
«Хочешь вернуться в своё тело?»
«А смысл? Оно превратилось в овощ. Я не смогу даже пошевелить рукой.»
«Возьми мою энергию?» — предложил он.
Я проигнорировала его предложение. Энергии у него почти не осталось: ещё немного и он впадёт в небытие, а оттуда нет пути обратно.
Погружение в думы принесло скромные плоды. Да, на то, чтобы превратиться в привидение, у меня не было сил, но я рискнула явиться в сон Максима. Только бы он запомнил мои слова…
Впрочем, внутри сна всё выглядело, приближенным к реальности. Максим до слёз обрадовался, когда увидел меня, полез обниматься.
— Слушай, у меня мало времени. Запомни каждое моё слово: мы на разных концах земли! Владивосток и Буэнос-Айрес, — чётко проговорила я. — Повтори!
— Буэнос-Айрес и Владивосток… А точнее?
— Это всё, что я могу сказать.
— Я запомню, мама, — утирая слёзы во сне, пообещал Максим.
— Торопитесь, у нас почти не осталось времени… Собери всех. Прощай!
После моего исчезновения Максим сразу же проснулся и несколько минут вспоминал детали сна, а потом позвонил Альгису и сообщил ему.
Моё сознание с трудом нашло дорогу к нашему астральному убежищу: свет в нём погас и стало темно. Мне нечем больше было питать иллюзию милого интерьера.
«Дилан?» — позвала я.
«Я здесь…» — послышался хриплый тихий ответ.
«Они найдут нас», — с облегчением, но в то же время обессиленно сообщила я.
Мы вжались друг в друга и стали ждать.
Алекс больше не наносил свои интимные визиты. Я наскучила ему. Он удовлетворил свою похоть и улетел к себе на родину. Или, может, ему попеняли, что подопытное тело лежит в камере не для сексуальных игр.
Всё затихло.
***
Спустя два месяца после моего разговора с Максимом появились хорошие новости: чистильщики нашли тело Дилана и убили всех учёных и охранников на базе.
Встал вопрос о том, как транспортировать замороженные куски плоти на другой конец страны. Кое-кто вообще засомневался: есть ли в этом смысл? Труп — мертвее некуда.
Максим был настолько разъярён, что готов был насмерть драться с каждым, кто пойдёт против его (то есть моей) воли.
В итоге путём рискованных махинаций тело перевезли в Москву в том же виде, в каком оно было найдено.
Сам Максим был раздосадован тем, что первой нашёл не меня. Мысль о том, что моё тело найдут в таком же состоянии, повергала его в панику. Он метался из стороны в сторону, только бы не терять даром ни секунды. Всё остальное перестало существовать для него. Даже семья.
***
Плутания по Буэнос-Айресу заняли больше месяца, и ещё месяц ушёл на то, чтобы подготовить план нападения. Ответственность за проведение операции взял на себя Альгис, так как Максим потерял адекватность, слишком горячился.
День для освобождения меня был выбран удачно, и я жалела только о том, что Алекс в отъезде и снова останется жив. Дуракам везёт… Но теперь я точно знала, что о нём не забудут. Он первый в очереди на убийство.
Чтобы освободить меня чистильщикам пришлось отправить на тот свет полторы сотни людей (охрану усилили вдвое, когда стало известно, что тело Дилана выкрали).
Ожидаемо, никого из руководства на базе не оказалось.
Чтобы арендовать самолёт для всех нас, чистильщикам пришлось вытрясти свои карманы, потому что за время нашего с Диланом отсутствия им никто не платил. Деньги были на исходе.