Посол Дональдсон положил полный текст послания на стол Рыкова, выслушал официальные изъявления благодарности от седовласого советского министра иностранных дел, стоявшего с непроницаемым выражением на лице, и откланялся.
Эндрю Дрейк провел большую часть дня, роясь в книгах. Азамат Крим, как ему было известно, находился в это время где-то среди уэльских холмов, пристреливая охотничью винтовку с новым прицелом, установленным у нее на стволе. Мирослав Каминский по-прежнему работал над своим английским, в котором отмечались постепенные улучшения. Дрейка же сейчас интересовал только южноукраинский порт Одесса.
Прежде всего он обратился за справкой в «Ллойдс лоадинг лист» (Грузовой перечень Ллойда) в красной обложке – еженедельный бюллетень информации о судах, стоящих под погрузкой в европейских портах и отправляющихся в разные стороны земного шара. Из него он узнал, что между Северной Европой и Одессой отсутствует регулярное сообщение, но имеется небольшая независимая, действующая в Средиземноморье, служба, суда которой заходят в некоторые черноморские порты. Компания называлась «Салоника Лайн», к ней было приписано два корабля.
После этого он обратился к «Ллойдс шиппинг индекс» («Судоходный индекс Ллойда») в голубой обложке и просматривал его колонки до тех пор, пока не нашел требовавшиеся ему суда. На губах у него появилась улыбка: предполагаемые владельцы каждого судна, зафрахтованного «Салоника Лайн», были так называемыми «однокорабельными» компаниями, зарегистрированными в Панаме, что позволяло практически с полной уверенностью думать: «компания»-владелец в каждом случае – не более чем медная дощечка на стене в кабинете какого-нибудь адвоката в Панама-Сити.
Из своего третьего справочника – книги в коричневом переплете «Справочник судовладельцев Греции» он узнал, что агенты-распорядители этих судов были зарегистрированы как греческая фирма, что их офисы располагались в Пирее – порту Афин. Он прекрасно знал, что это означает. В девяносто девяти случаях из ста, если судно плавает под панамским флагом, а агенты-распорядители его – греки, на самом деле они являются его владельцами. Они маскируются как «агенты» только потому, что агенты не могут нести ответственность за грехи хозяев, – в этом их преимущество. Некоторых из этих грехов включают в себя менее выгодные условия оплаты труда и условия работы команды; суда, которым давно место на свалке; недостаточно ясно определенные меры техники безопасности, но зато великолепно подсчитанные суммы полного страхового возмещения, а также иногда весьма либеральный подход при сбрасывании за борт нефтеналивных грузов.
Несмотря на все это, Дрейк начал испытывать к «Салоника Лайн» симпатию, и по одной простой причине: зарегистрированному в Греции кораблю, без сомнения, будет позволено нанимать на должности офицеров только греков, но зато команда на таких судах бывает самой разношерстной, при этом никто не заботится о наличии у матросов документов, подтверждающих службу на других кораблях, – обычно достаточно и паспорта. Корабли этой судоходной линии регулярно навещали Одессу.
Максим Рудин потянулся вперед и положил русский перевод негативного ответа президента Мэтьюза, доставленного послом Дональдсоном, на свой кофейный столик, после чего внимательно посмотрел на своих трех гостей. Снаружи было совершенно темно, и ему также нравилось слабое освещение в его частном кабинете в северном конце здания Оружейной палаты Кремля.
– Это – шантаж, – гневно произнес Петров. – Низкий шантаж.
– Конечно, – спокойно заметил Рудин. – А ты чего ожидал? Проявления симпатии?
– За всем этим стоит этот проклятый Поклевский, – сказал Рыков. – Но это не может быть окончательным ответом Мэтьюза. Их «кондоры» и наш запрос на закупку пятидесяти пяти миллионов тонн зерна, должно быть, подсказали им, в каком положении мы находимся.
– Пойдут они в конце концов на переговоры, станут договариваться? – поинтересовался Иваненко.
– О, да, в конце концов они пойдут на переговоры, – ответил Рыков. – Но они будут максимально тянуть время, будут выкручиваться, выжидая, пока голод действительно покажет себя, а затем станут выторговывать зерно за унизительные уступки.
– Надеюсь, не слишком унизительные, – пробормотал Иваненко. – Мы имеем в Политбюро большинство всего в семь голосов против шести, и нам надо будет удержать его.
– Это уж моя проблема, – ворчливо произнес Рудин. – Рано или поздно, но мне придется послать Дмитрия Рыкова за стол переговоров, чтобы он поборолся там за нас, но у меня нет никакого оружия, которое я мог бы дать ему.
В последний день месяца Эндрю Дрейк вылетел из Лондона в Афины, чтобы начать поиски судна, отбывающего в Одессу.
В тот же день из Лондона в направлении Дувра на побережье Ла-Манша и далее через Францию в сторону Афин выехал небольшой пикап, переоборудованный в двухкоечный мобильный дом, наподобие тех, какими любят путешествовать студенты во время своих каникул на континенте. Под полом было спрятано оружие, боеприпасы и усилитель изображения. К счастью, большая часть поставок наркотиков движется в обратном направлении – со стороны Балкан во Францию и на Британские острова, поэтому таможенный досмотр и в Дувре, и в Кале был весьма поверхностным.
За рулем сидел Азамат Крим, у которого был канадский паспорт и международные водительские права. Рядом с ним, со своими новыми, хотя и не совсем обычными английскими документами, сидел Мирослав Каминский.
Глава 6
Рядом с мостом через Москву-реку возле Успенского есть ресторан, который называется «Русская изба». Он построен в стиле бревенчатых домов русских крестьян, которые называются «избами». Как внутри, так и снаружи стены сложены из сосновых бревен, прибитых гвоздями к деревянным стойкам. Щели между бревнами традиционно заделываются речным илом, наподобие того, как это делается в канадских бревенчатых хижинах.
Со стороны эти избы могут казаться примитивными и с точки зрения санитарии, так часто и бывает, – но они значительно лучше удерживают тепло на протяжении морозных русских зим, чем кирпич или бетон. Ресторан «Изба» очень уютен, внутри него всегда тепло, он разделен на десяток небольших отдельных кабинок, многие из которых резервируются для отдельных вечеринок. В отличие от ресторанов в центре Москвы зарплата персонала здесь зависит от прибыльности предприятия, поэтому здесь всегда, – что резко контрастирует с обычным обращением в русских закусочных, – можно найти вкусную пишу, а обслуживание осуществляется быстро и предупредительно.
Именно в этом месте Адам Монро назначил следующую встречу с Валентиной, которая по плану должна была состояться в субботу, 4 сентября. Она условилась об обеде со своим знакомым и убедила его поехать именно в этот ресторан. Монро в свою очередь пригласил пообедать одну из посольских секретарш и заказал столик не на свое, а на ее имя. Соответственно, в книге регистрации заказов не окажется никакого упоминания о том, что Монро или Валентина были там в этот вечер.
Они обедали в разных комнатах, ровно в девять ноль ноль каждый из них извинился и под предлогом необходимости зайти в туалет вышел из-за стола. Они встретились на автостоянке, где Монро последовал за Валентиной к ее личным «жигулям», так как его собственный автомобиль с посольскими номерами был слишком заметен. Она была подавлена, то и дело нервно затягивалась сигаретой.
Монро, который уже приобрел достаточный опыт общения с русскими агентами, знал о том всё возрастающем напряжении, которое начинает сказываться на нервах после нескольких недель постоянных уловок и секретности.
– Мне повезло, – наконец сказала она. – Три дня назад. Я узнала о заседании в начале июля. Но меня едва не поймали.