Водка и лимонный сок на завтрак. У меня никогда такого не было». Вера отхлебнула из своего бокала. На ней была верхняя половина пижамы, и это было чисто из приличия.
Мы были за пределами Стамбула всего три дня и проехали намного дальше нескольких километров. Я начал привыкать к тому, что Вера рядом со мной, и у меня возникло ощущение, что с ней происходит то же самое. Одно дело быть любовниками, но совсем другое обнаружить, что можно быть и любовником, и партнером. И, как и водка в лимонном соке, у Веры был дополнительный кайф: она тоже могла стать моим палачом.
— Просто ты получаешь все необходимые витамины. Я знаю, как сильно американцы нуждаются в ежедневных витаминах».
Она улыбнулась, но ее взгляд вернулся к моей обнаженной груди. Сотрудники отдела спецэффектов сделали все, что могли, с моими боевыми шрамами, но они могут что-то сделать только с пересадкой кожи. На мускулах моих плеч было достаточно полос для сержант-майора.
«Ты знаешь все об американцах, — сказала Вера. — Я ничего о тебе не знаю. Не могли бы вы мне кое-что сказать?
«Мало что можно рассказать».
Я парировал ее вопрос, потому что мне не хотелось лгать, если только это не было абсолютно необходимо.
«Ты пытаешься сыграть таинственного романтика», — настаивала она.
'Нисколько. Я очень практичный человек, совсем не романтичный».
'Твой английский очень хорош. Где ты этому научился? От богатой американки?
«Вера, кто хочет американских денег, должен хорошо говорить по-английски».
— А ты хочешь денег. Или это волнение от получения денег?
Я допил остатки водки с лимонным соком. — Позвольте мне сказать вам кое-что, Вера. Давай просто возьмем эти деньги и посмотрим, сколько мы получим при этом пинков».
Теперь у нас был Mercedes 220 S, и через час мы уже ехали по извилистым улочкам Албуфейры, мимо прилавков с открытками и витрин с кружевами с Мадейры. Прибрежная дорога была усажена белыми и голубыми ирисами, что характерно для португальцев. Мы промчались мимо запряженных лошадьми экипажей, разрисованных символами, чтобы отогнать сглаз.
По проселочной дороге мы миновали воловий рынок и рисовые поля, где женщины в ряд бережно вручную собирали урожай. Мы были еще в восемнадцатом веке. Пастельные пеликаны, балансируя на одной ноге, искали лягушек на мелководье.
Мы неуклонно поднимались вверх, пока перед нашими глазами не развернулись бесплодные холмы: типичный иберийский пейзаж. Кривые пробковые деревья отбрасывали резкие, безвкусные тени на серо-зеленую землю. Вера вскрикнула и посмотрела вдаль.
— Это снег?
На далекой горе лежала белая простыня, блестевшая на летнем солнце.
— Есть старая мусульманская история, — сказал я. «Когда Испанией еще правили арабы, арабский принц женился на принцессе викингов и привез ее с собой в Испанию, чтобы провести там свои дни. Ей стало еще грустнее, и когда он спросил ее, почему, она ответила ему, что скучает по видам северной земли, особенно по снегу. Он не мог отправить ее обратно, поэтому он засадил Испанию миндальными деревьями, которые покрывали землю белыми цветами, похожими на снег».
— Миндальные деревья? — мягко повторила Вера.
«Мерседес» мягко загудел, и мы взобрались на нечто, очень похожее на мираж или волшебный ледник. Когда мы дошли до сада, нас окружило море трепещущих белых лепестков.
Миндаль. Измельченные ядра его являются основой для Амигдалина, также известного как цианид. Но Вера выглядела очень мило на фоне падающего с деревьев снега.
Проехав мили миндальных садов, мы достигли комплекса зданий, гаража, мельницы, силоса и офиса. Мы припарковали машину и вошли в офис. Старик в поношенной одежде приветствовал нас военным щёлканьемм каблуков.
— Герр Хауфманн?
'Нет. Я Сеневр. Я из фирмы Hauffmann Gesellschaft. Вы приготовили наш заказ? Старик был разочарован, и я думал, что знаю, почему. Он был немцем, скорее всего, военным преступником, скрывавшимся, как и многие другие в Испании и Португалии в 45-м. Теперь бедняга тосковал по своей родине. — Да, да, все готово.
— Вот кассовый чек из Банка Лиссабона за вагон миндального порошка. Я хотел бы увидеть порошок прямо сейчас.
'Отлично.'
Мы втроем подошли к одному из бункеров. К ней подъехал грузовик, и наш проводник показал на какие-то наполовину заполненные картонные бочки. Миндальный порошок в нем был ароматным веществом цвета слоновой кости. Я не мог этого видеть, но чувствовал одобрительный взгляд Веры. Кроме аромата, никакой внешней разницы между миндальным порошком и опиумом не было.