Отвернув голову от устремленных на меня взглядов, я смотрела только на его святейшество. Он сидел на возвышении, на позолоченном троне. Рядом с ним почтительно стоял король Франциск I и три его сына: Генрих, одиннадцатилетний Карл и пятнадцатилетний дофин, наследник престола, названный Франциском в честь отца.
Лицо Климента светилось. Шесть лет назад он был узником из разрушенного города, а теперь сделался повелителем короля.
Произнесли мое имя: Катерина Мария Ромула де Медичи, герцогиня Урбино, и я скромно потупила взор.
— Катерина! — радостно воскликнул Климент. — Моя дорогая племянница, как же ты красива.
Я поднялась на третью из пяти ступеней, ведущих к возвышению, и опустилась на колени. Дотянувшись через ступени, я прижалась губами к бархатному башмаку Климента.
— Встань, duchessina, — попросил его святейшество, — поприветствуй свою новую семью.
Большая рука взяла меня за плечо и поставила на ноги. Я увидела перед собой очень высокого человека с короткой темной бородой, такой жесткой, что, казалось, подбородок его покрыт непричесанным хлопком. Мощная шея делала его голову сравнительно небольшой, нос у него был длинный, глаза и рот маленькие. На нем был великолепный костюм — туника из атласа цвета бронзы, а на вставках из черного бархата вышивка в виде листьев. Я даже задохнулась от восхищения. В осанке и движениях мужчины чувствовались уверенность и достоинство. Он мне улыбнулся.
— Дочь моя, — произнес король Франциск голосом, полным симпатии, — как приятны твои манеры, как скромны. Во всем королевстве я не нашел бы для своего сына лучшей невесты.
Он обнял меня и поцеловал мокрыми губами в рот и щеки.
— Ваше величество. — Я присела перед королем в низком реверансе. — Я благодарна вам за то, что вы спасли меня из заточения, и счастлива, что могу лично выразить свою признательность.
Король повернулся к сыну и с упреком сказал ему:
— Вот, Генрих, истинное смирение. Ты можешь многому научиться от своей невесты. Обними же ее нежно, с любовью.
Генрих оторвал от пола несчастный взгляд. Это был четырнадцатилетний неуклюжий подросток, костлявый и долговязый, с узкой мальчишеской грудью и спиной. Этот факт должны были замаскировать широкие рукава и накладки на плечах его атласного дублета. Нос и уши у него, по сравнению с глазами и подбородком, были слишком большими, хотя со временем этот недостаток должен был исчезнуть. Каштановые волосы были коротко острижены на римский манер.
Этот мальчик был жалкой заменой очаровательному Ипполито, однако я ему улыбнулась. Генрих попытался ответить мне тем же, но губы его дрожали. Он так долго колебался, что в толпе зашептались. Я в смущении опустила глаза.
Между нами встал старший сын короля, дофин Франциск.
— Я должен первым ее поцеловать, — громко объявил он голосом искушенного придворного, впрочем доброжелательным.
У Франциска были полные щеки, обветренные от частого пребывания на свежем воздухе, и волосы цвета льна.
— Мы хотим, чтобы она чувствовала себя как дома, — прибавил Франциск, подмигнув мне. — Но боюсь, нервы жениха так напряжены, что он ее напугает.
Королю, судя по всему, не понравилось такое нарушение приличий, однако Франциск быстро меня поцеловал и подвел к своему младшему брату, Карлу, мальчику со светлыми кудряшками.
Коварно улыбаясь, Карл расцеловал меня в обе щеки, преувеличенно громко чмокнув, чем вызвал смешки в толпе.
— Не волнуйся, — шепнул он. — Увидишь, скоро он будет смеяться.
Затем взял меня за руки и подвел к Генриху. Король сиял. Он явно одобрял поведение Карла.
Генрих бросил панический взгляд на старшего брата, и дофин ободряюще ему кивнул. Лицо Генриха приняло решительное выражение. Он повернулся ко мне, в его глазах я заметила ужас. Он наклонился и поцеловал меня. Я почувствовала приятный запах фенхеля.
— Герцогиня, — начал он явно заученную речь, — от всего сердца и с добрыми пожеланиями моего народа приветствую вас в королевстве моего отца и…
Тут он сбился.
— Добро пожаловать в нашу семью Валуа, — вмешался король. — У тебя что, совсем нет мозгов? Ты так долго тренировался.