Роберт Лоуренс Стайн
Дьявольская кровь
1
– Я не хочу здесь оставаться. Пожалуйста, возьми меня с собой!
Эван Росс тянул маму за руку, пытаясь оттащить ее от ступеней маленького серого дома. Наконец миссис Росс с недовольным видом повернулась к нему.
– Эван, тебе двенадцать лет, а ведешь себя, как ребенок, – нетерпеливо сказала она, освобождая свою руку от его цепкой хватки.
– Ненавижу, когда ты так говоришь! – со злостью воскликнул Эван, гордо скрестив руки на груди.
Мягко улыбнувшись, она потянулась к нему и нежно провела рукой по кудрявым рыжим волосам.
– Ненавижу, когда ты так делаешь! – крикнул Эван, отпрянув от нее и чуть не споткнувшись о плитку на дорожке. – Не трогай мои волосы! Ненавижу это!
– Не кричи, я поняла, что ты меня ненавидишь, – пожав плечами и не очень-то волнуясь из-за этого, сказала мама. Она поднялась на крыльцо и постучала в дверь. – Тем не менее тебе придется погостить здесь, пока я не вернусь за тобой.
– Но почему я не могу поехать с вами? – требовательно спросил Эван, не трогаясь с места. – Назови хоть одну причину.
– У тебя развязался ботинок, – ответила мама.
– Это? – с несчастным видом протянул Эван. – Мне так нравится.
– Ты споткнешься, – предостерегла она.
– Мам, – сказал Эван, со злостью вращая глазами, – ты видела хоть раз, чтобы кто-то упал из-за развязанных ботинок?
– Ну, пожалуй нет, – согласилась мама, и на ее красивом лице появилась слабая улыбка.
– Ты просто хочешь отвлечь меня, – выпалил Эван, не отвечая на ее улыбку. – Собираешься оставить меня здесь на несколько недель с ужасной старухой и…
– Эван! С меня хватит! – перебила его миссис Росс, откидывая назад свои прямые светлые волосы. – Катрин не ужасная старуха. Она папина тетя. Почти бабушка для тебя. И она…
– Она с приветом, – огрызнулся Эван. Он знал, что спор ни к чему не приведет, но не мог остановиться. Почему мама так поступает? Как она может оставлять его с какой-то старухой, которую он не видел с двух лет? Неужели ему придется самому делать всю домашнюю работу, пока мама не вернется?
– Эван, мы обсуждали все это тысячу раз. – Мама уже нетерпеливо колотила в дверь кулаками. – Это крайняя необходимость. Я надеялась, что ты хоть чуть-чуть поймешь и поможешь нам.
Ее следующие слова были обращены к Триггеру, коричневому кокер-спаниелю Эвана, который высунулся из окна машины и начал лаять и завывать на все лады.
– А теперь и он мне мешает! – воскликнула миссис Росс.
– Можно, я его выпущу? – умоляюще спросил Эван.
– Полагаю, не можно, а нужно, – ответила мама. – Триггер такой старый, мы же не хотим, чтобы его хватил инфаркт в машине. Надеюсь только, что он не испугает Катрин.
– Я иду, Триггер! – крикнул Эван.
Он подбежал к машине и открыл дверь. Триггер выскочил с радостным тявканьем и начал носиться широкими кругами по небольшому прямоугольному двору Катрин.
– Совсем не похоже, что ему двенадцать, – сказал Эван, наблюдая за очумело бегающей собакой и впервые за этот день улыбаясь.
– Верно. Триггер составит тебе хорошую компанию на это время, – бодро отозвалась миссис Росс, поворачиваясь к двери. – Я быстро вернусь из Атланты. Пара недель – это максимум. Я уверена, мы с твоим папой скорее найдем дом и сразу же вернемся. Ты даже не заметишь, что мы уезжали.
– О, конечно, – язвительно протянул Эван.
Солнце зашло за большое облако, тень которого накрыла весь маленький двор.
Триггер быстро утомился и лег на дорожку, часто и тяжело дыша, высунув язык почти до земли. Эван наклонился и почесал ему спину.
Пока мама опять стучала в дверь, он разглядывал серый дом, выглядевший мрачным и враждебным. На втором этаже все окна были закрыты занавесками. Одна ставня перекосилась и раскачивалась от ветра под необычным углом.
– Мам, ну зачем ты все время стучишь? – спросил он, засовывая руки в карманы джинсов. – Сама говорила, что тетя Катрин абсолютно глухая.
– Ох! – Мама покраснела. – Ты так меня расстроил, Эван, всеми своими жалобами, что я совсем забыла. Конечно же, она не слышит нас.
«Как я смогу провести две недели с чудной старухой, которая даже не услышит меня», – мрачно подумал Эван.
Он вспомнил подслушанный разговор своих родителей две недели назад, когда поездка только планировалась. Они сидели напротив друг друга за кухонным столом и громко спорили, уверенные, что Эван гуляет во дворе. Но он стоял в коридоре, прижав ухо к двери и прислушиваясь.
Его отец, как он понял, был против того, чтобы оставлять Эвана с Катрин.
– Она очень упрямая старая женщина, – говорил мистер Росс. – Представь себе, глухая уже больше двадцати лет, но отказывается учить язык знаков. Даже по губам не умеет читать. Как она сможет заботиться об Эване?
– Она ведь хорошо заботилась о тебе, когда ты был маленьким, – возразила миссис Росс.
– Это было тридцать лет назад, – запротестовал мистер Росс.
– Ну, у нас нет выбора, – услышал Эван голос своей матери. – Больше нет ни одного человека, с которым мы можем его оставить. Все разъехались в отпуска. Ты же понимаешь, август самый плохой месяц для твоего перевода в Атланту.
– Ну, прости меня! – язвительно отозвался мистер Росс. – Да ладно, все в порядке, обсуждение закрыто. Ты абсолютно права, дорогая, у нас нет выбора. Путь будет Катрин. Ты отвезешь к ней Эвана и потом прилетишь в Атланту.
– Это будет для него хорошей жизненной школой. – В мамином голосе появились железные нотки. – Ему нужно учиться, как вести себя в сложных ситуациях. Сам знаешь, что, переехав в Атланту, он расстанется со всеми своими друзьями – для него это будет очень тяжело.
– Хорошо, дорогая, я уже согласился, – нетерпеливо перебил мистер Росс. – Решено и подписано. Эвану будет неплохо. Катрин немного странноватая, но определенно безобидная.
Эван услышал звуки передвигаемых стульев и понял, что родители встают и разговор окончен.
…Его судьба была решена. Потихоньку он вышел на улицу и обошел дом, чтобы во дворе обдумать только что услышанное.
Он прислонился к стволу большого клена, за которым его никто не мог увидеть из дома. Это было его любимое место для размышлений.
Почему родители не обсуждали это вместе с ним, недоумевал Эван. Если они хотели решить, оставлять ли его у старой чужой тетки, неужели у него нет права голоса? Вечно он узнает семейные новости, подслушивая за дверью! Это несправедливо.
Эван поднял с земли небольшую ветку и воткнул ее в трещину в коре клена.
Тетя Катрин странная. Так сказал его папа. Она настолько странная, что отец не хотел оставлять с ней Эвана.
Но у них не было выбора. Никакого выбора.
«Может быть, они изменят свое решение и сразу возьмут меня с собой в Атланту, – подумал Эван. – Может быть, они поймут, что нельзя поступать со мной так жестоко».
Но сейчас, две недели спустя, он стоял перед серым домом тети Катрин, пытаясь еще что-то изменить и с ненавистью поглядывая на коричневый чемодан, набитый его вещами, который лежал позади мамы на крыльце.
Ему нечего бояться, убеждал он себя.
Это только на две недели, а может быть, даже меньше.
Но тут же он выпалил слова, еще толком их не обдумав:
– Мам, а что, если тетя Катрин нечестная?
– Что? – Его мама не ожидала такого вопроса и удивленно обернулась к Эвану. – Нечестная? Почему она должна быть нечестной, Эван?
Пока она говорила это, стоя спиной к дому, дверь приоткрылась, и тетя Катрин, крупная женщина с поразительно черными волосами, заполнила собой дверной проем.
Переведя на нее взгляд, Эван увидел нож в ее руке. И еще он увидел, что лезвие ножа обагрено кровью.