Выбрать главу

Взмах. И из пучины воспоминаний всплыл образ Алёны. Жена предстала в воображении так ярко, что Коле на миг показалось, что он почувствовал её запах, услышал дыхание. Алена стояла в шаге от него и пыталась что-то сказать. Её губы шевелились, но изо рта не доносилось ни звука.

Злость утихла. Образ жены исчез также быстро, как и появился. Коля почувствовал, как внутри него что-то пропало. Дышать стало тяжелее. Отчего? Непонятно. Казалось, что он вот-вот поймет нечто очень важное, отчего его жизнь станет капельку легче. Однако озарение не приходило.

Коля бросил взгляд на проводника и вздрогнул. Лицо старика превратилось в кровавую кашу: нос расплющило, губы распухли, напоминая толстых слизней. На лбу была большая вмятина. После таких ударов не живут — особенно семидесятилетние. Однако грудь старика мерно поднималась и опускалась.

Проводник попробовал встать, Коля подхватил Ублюдка за локоть, помог подняться. Пятый не сразу понял, что старик по-прежнему смеется. Только теперь его смех был очень тихим и напоминал скорее бульканье.

Архаровцы никуда не делись: продолжали стоять в некотором отдалении от берега, сжимали на груди коробки с граммофонами и не сводили глаз с них.

Пусть смотрят. Чертовы уроды. Чтоб вы сдохли.

Раздался всплеск. Коля обернулся и посмотрел на человеческое море. Раздвигая огромными ручищами трупы, на берег выходил великан. Огромный словно небоскреб. Руки были как стволы дубов. На теле бугрились мышцы. Голова казалась маленькой по сравнению с туловищем. Удивительно, но на лице не было ни глаз, ни носа, ни рта — ровная плоская поверхность. Но больше всего воображение поражала дыра в животе великана. Словно гигантский крот прогрыз нору. С верхней части дыры свисали лоскуты кожи и куски мяса. Можно было разглядеть даже ребра.

Пятый лишь хмыкнул. Сердце продолжало еле-еле стучать, колени не подогнулись от страха. Если суждено умереть, то от судьбы не убежишь. И тем более не убежишь от Кивира. Не хочется думать, что вся эта клоунада с монстрами, выпрыгивающими из дыр в полу, с кладбищем, растянувшимся на многие километры, с морем из человеческих тел, была только ради того, чтобы великан сожрал полудохлое человекоподобное существо.

Великан, молотя мускулистыми ногами тела, выходил на берег. Кровь струйками стекала с него, отчего бы неподготовленный зритель убежал с воплями ужасами. Но Пятого уже ничего не удивляло.

Старик обратной стороной ладони стер кровь с губ. Смех прекратился.

— Ты полезешь в желудок этого большого остолопа, — выдавил из себя проводник. Несмотря на сломанную челюсть и выбитые зубы, Пятый расслышал каждый звук, вырвавшийся изо рта старикашки. Когда-то у Ублюдка был красивый низкий голос, но сейчас он напоминал больше скрежет металлических листов.

Пятый кивнул. Он почувствовал, как сильно вспотели руки — липкий противный пот, который Коля всегда воспринимал как первые признаки гриппа. Он вытер влажные ладони о кофту. Где-то глубоко внутри него опять распухала злость. Нужно научиться сдерживать её, не давать выхода.

Великан вышел на берег и упал на колени. Из дыры доносилось тиканье, словно работали часы. Только сейчас Коля осознал то, насколько же огромен оказался гигант. Как его кости вообще выдерживали столь колоссальное давление?

Все вопросы вон из головы. Оставим их для Кивира.

— Больше не бей меня, — сказал проводник и, захлебываясь кровью, противно засмеялся.

За несколько минут его лицо распухло, из носа потекла кровь вперемежку с вязкой черной жидкостью. Пятый сжал кулаки. Ему стало противно за свой поступок. Как он мог ударить старого урода? Он никогда раньше так не срывался. Это всё Кивир! Его рук дело. Гаденыш как-то умудряется залезать в мозги.

— Больше не бей меня, — повторил старик.

Коля кивнул. Надо больше думать о Маше. Именно дочка станет защитой от ярости и злости.

Маша… Она поможет. Нужно представить в голове образ дочки, вспомнить её глаза, голос, цвет волос…

Цвет волос…

Черные или светлые? Как можно было вообще не заметить?!

Проводник полез в дыру на животе гиганта. Даже стоя в полный рост, старик не касался головой мясной поверхности. Пятый думал, что Ублюдок завязнет в сизых кишках, но плоть колосса была плотной. Коля без раздумий полез вслед за проводником. В ноздри ударил запах гнилой рыбы. Но Николаю он даже понравился! Лишь бы не воняло абрикосовыми духами.

— Скоро ты увидишь Кивира, — сказал старик. — Осталось чуть-чуть.

«Архаровцы» продолжали стоять на берегу. Неожиданно появившийся ветер затрепетал полы их плащей. Только сейчас до Пятого дошло, насколько жалко выглядели твари. Мало того: он узнавал в них человеческие черты. В их взглядах читались боль и страдание. Они такие же как он! «Архаровцы» и рады бы сдохнуть, да не могут. Бог давно бросил их души на растерзание. Живите как хотите, дети мои.