Бред.
Коля решает, что лучше будет пождать у себя в квартире, пока не заработает телефон. Труп не воняет — и ладно.
Стоп! В голове словно что-то щелкает. Труп не воняет! Даже кровью не пахнет!
— Вы что-нибудь чувствуете? — спрашивает Коля.
Сергей Михайлович переглядывается с Аленой, потом вздыхает полной грудью и говорит:
— Я ничего не чувствую.
— Я тоже! — поддакивает Алена.
— Вот именно, — говорит Коля. — Даже кровью не пахнет. Странно как-то.
Из квартиры алкоголика слышится крик боли, сменяющийся плачем.
Вздрогнув, Коля инстинктивно делает шаг назад от трупа и, не моргая, смотрит на металлическую дверь соседа. Ручка медленно поднимается вверх, потом — вниз. Плач не смолкает. Кто-то кричит, надрывает голосовые связки.
Коля проглатывает комок в горле. В квартире соседа никого нет. Мертвая голова жены алкоголика не может орать от боли.
Но кто тогда дергает ручку?
— Надо помочь, — говорит Сергей Михайлович, но не спешит к двери. На лице отражается целая гамма чувств: страх, желание прийти на выручку. Однако что-то удерживает старика на месте.
Крик смолкает. Тишина давит на нервы. Коля слышит удары собственного сердца. Тук-тук-тук. Звук такой же, как при ударе молота о наковальню.
Соседский замок щелкает, и дверь беззвучно открывается. Коля замирает. Воображение рисует, как из квартиры Владимира выбегает маньяк. В одной руке урод держит окровавленный нож, в другой — отрубленную голову жены алкоголика. Маньяк обязательно будет высоким. Метра два, не меньше. Этакое воплощение Майкла Майерса.
Но никто из квартиры не спешит расправиться с людьми. Дверь касается металлического щитка; тьма, таящаяся за порогом, не дает разглядеть, что же творится в квартире.
Сергей Михайлович достает из-за пазухи пистолет. Брови Коли ползут вверх. Старик пришел к нему в дом с оружием, а он и не заметил! И куда смотрела Алена?!
Старик облизывает губы, наводит пистолет на тьму и громко спрашивает:
— Есть кто живой? — Вопрос повисает в воздухе. — Еще раз спрашиваю: есть кто живой?
В ответ молчание.
— В квартире никого нет, — говорит Коля. — Я проверял.
— Включи свет в коридоре, — заявляет старик.
— Что? — переспрашивает Коля.
— Свет, говорю, включи.
— Нет.
Старик отрывает взгляд от соседской квартиры и переводит его на Колю. Смотрит так, словно хочет стереть в порошок. Ничего не говоря, Сергей Михайлович сам подходит к двери, шарит левой рукой в темноте, нащупывает выключатель.
— Света нет, — говорит он и отступает на два шага от порога.
— Отойдите от двери, — просит Коля.
Сергей Михайлович кривит губы в презрительной улыбке, опускает пистолет и поворачивается к нему.
— Ты думаешь, я такой тупой? — вдруг спрашивает он.
— Нет. Но…
— Какие «но»? Ты кретин?
Коля ощущает, как лестничная площадка вокруг него сжимается. В ноздри бьет запах абрикосов, но он настолько резкий, что режет в животе. Свет на площадке становится более ярким и резким. Приходится жмуриться.
— Ты кретин? — повторяет Сергей Михайлович. Его голос меняется. Становится более низким, неприятным.
— Успокойтесь, я просто… — начинает Коля.
— Заткни хлебало, молокос! — кричит Сергей Михайлович. — Ты думаешь, я боюсь?! А? Думаешь?!
Коля вытягивает вперед правую руку и как можно спокойнее говорит:
— Сергей Михайлович, простите. Я не хотел вас обидеть. Я просто…
— Что «просто»? Ты считаешь меня идиотом. Непроходимым тупицей! Остолопом! Считаешь, что я поверил в твою байку про этого алкоголика? А?
Нахмурившись, Коля не понимает, какая муха укусила старика. Запах абрикосов становится сильнее. Резь в животе не слабеет.
— Хочешь, я трахну Алёну? — спрашивает Сергей Михайлович.
Алена, до того просто молчавшая, всхлипывает, зажимает рот ладонью. Старик не дает Коле шанса защитить жену. Он наводит пистолет на неё и нажимает на спусковой крючок. Звук выстрела оглушает. Коля вздрагивает и поворачивает голову в сторону жены. Время как будто замедляется — секунды растягиваются в минуты.