Седьмой остолбенел.
Что сделать? Не ослышался ли он?
— А куда девать вырезанное лицо? — спросил Седьмой.
— Этот кусок плоти станет твоим временным лицо. Мы должны будем обмануть людей-свиней и Легион.
— Бред.
Толстяк улыбнулся.
— Тысяча-лиц еще поможет тебе, — прошептал он. — Вы увидитесь на нижнем ярусе. А теперь пора заняться делом. Время уходит.
У Седьмого было много вопросов, но жирдяй больше ничего не сказал. Проводник помял в руках вырезанное лицо, затем приложил его к лицу Седьмого и начал тихо петь. Из глаз толстяка вспыхнул свет, огненные ленты заплясали по потолку. В комнате возникли существа, однако определить их вид было невозможно. Они то появлялись в коконе света, то превращались в огненные конфетти. Существа бесновались и кружились вокруг Седьмого.
Огненные ленты закрутились вокруг толстяка, обжигая его кожу. На пузе проводника вздулись широкие волдыри. Внутри них появились белесые червяки, излучающие холодно-пепельный свет. В комнате все грохотало и взрывалось. Казалось, сам воздух приобрел цвет.
Жирдяй вскрикнул. Пот из него буквально хлынул во все стороны. Те капли, что попадали на пол, шипели и превращались в уродливых худых существ: глаза-булавки, скрюченные лапы, длинные ногти, широкие лягушачьи рты, мокрые от крови языки-змеи.
Седьмой хотел бы закрыть глаза, но у него больше не было век. Толстяк держал вырезанную кожу на его лице и громко неразборчиво кричал.
Поскорее бы все это закончилось, подумал Седьмой. Может, его опять обманывают? Сложно поверить, что ходы в пирамиде никак не связаны. Думай, тупая голова! Он прошел через арку и оказался в коридоре, который вывел его к этой комнате. Других коридоров или дверей больше нет. А если есть потайной ход? Где он может быть?
— Делай же свое дело! — закричал толстяк.
И Седьмой сделал.
Он без сожаления воткнул нож в живот проводнику и повел лезвие к паху. Мышцы его напряглись, на шее вздулись жилы. Из пуза толстяка вывались кишки и полилась зелено-желтая жидкость.
— Меня зовут Кумакан, — прошептал жирдяй. — Запомни: Кумакан. А теперь — лезь.
Седьмой бросил нож и без раздумий нырнул во вспоротый живот. Мгновение — и по телу прошла волна холода. Ноги и руки увязли в чем-то склизком и зловонном.
Еще мгновение — и Седьмого полностью засосало в чрево толстяка.
Пятый
Николай не мог решиться переступить через порог без Маши. Мысли метались, как крысы, запертые в клетке. Вдруг он окажется на той стороне и вернуться к дочке не получится? Нельзя её вновь потерять. Воображение во всех деталях рисовало, как Машу хватает какая-нибудь тварь из подъезда, запускает когти в её мягкую кожу…
Нет! Необходимо выкинуть эти мысли из головы!
Николай зажмурился.
Успокойся. Волнение рождает ошибки, а те ведут к смерти.
Поэтому он выбрал единственно правильное решение.
— Маша, подойди ко мне, — сказал он. — Держи меня за кофту. Как только увидишь кого-нибудь — прячься.
Маша поднялась по лестнице и ухватилась за его лохмотья.
— Ты все поняла? — спросил Коля.
Она кивнула.
— Тогда пошли. И ничего не бойся. Я рядом.
Николай стоял перед дверью и вглядывался во тьму. По границам портала колыхались языки тьмы. Тянуло могильным холодом.
Надо просто сделать шаг. Один жалкий шажок.
Вот во тьме что-то появилось.
Показалось?
Хотелось бы верить.
Николай вздохнул и заставил себя сдвинуться с места. Шаг — и тьма исчезла. Коля ожидал почувствовать касание холода, ожидал увидеть «архаровцев», толпы зомби, тварей, что живут под землей… Однако портал вывел их к дому. Николай не поверил собственным глазам: он и дочка находились у себя в квартире.
Возвращение в начало.
— Пап, это же моя комната, — сказала Маша.
Николай крепко сжал её плечо. В углу комнаты стояла одноместная кровать — не заправленная, оставленная такой, какой она была, когда сосед сошел с ума. На белом ворсистом ковре валялся плюшевый мишка. Одного глаза не хватало, правое ухо оторвали. В другом конце комнаты возвышался трехметровый шкаф. Рядом с ним стоял письменный стол. На каждой его полке валялись фломастеры, карандаши, книжки и коробки из-под пластилина.
Николай бросил взгляд на окно: голубое небо, летнее солнце. Шелестели листьями деревья. Шелестели листьями. Николай еще раз осмотрел комнату: зеленые обои, возле люстры на потолке жирное пятнышко, телевизор, куклы на специальной подставке на стене.