Харрис потянулся еще за одной бутылкой пива и откупорил ее.
– Спустя месяц Холстед ссорится с Фаллоном и исчезает вместе с его досье по Виверо. Фаллон не придает пропаже особого значения, полагая, что коллега случайно прихватил его досье вместе со своими бумагами. И лишь много позже, узнав о том, что именно с этого момента Холстед и развил бурную деятельность, Фаллон изменил свою точку зрения.
– Все это лишь косвенным образом подтверждает вину Холстеда, – заметил я.
– Однако именно косвенные улики и помогают раскрыть большую часть всех преступлений, – возразил мне Пэт. – У Холстеда далеко не безупречная репутация в академических кругах, поговаривают, что некоторые свои открытия он просто фальсифицировал. Уличить его в этом пока не удалось, изгнать с позором из научного общества тоже. Подобное случается довольно часто, например, у вас в Англии тоже была какая-то скандальная история.
– Да, в области антропологии, – подтвердил я. – Феномен так называемого пилтдоуновского человека. Он не вписывался в общепринятую схему развития человека, появились множество теорий на сей счет, но в конце концов радиоуглеродный анализ показал, что это фальсификация.
– Любители подобных проделок еще не перевелись, – кивнул Пэт. – Они готовы пойти на любой подлог, чтобы прославиться. Эти людишки сделаны из того же теста, что и Холстед, – ничтожные посредственности, мечтающие о быстрой славе.
– И все же, – упрямо повторил я, – все это только наши предположения..
Я не мог себе представить, что и в науке встречаются мошенники. А может быть, мне не хотелось верить, что такая женщина, как Катрин Холстед, могла выйти замуж по любви за такого человека.
– Пока его не схватили за руку, – сказал Пэт. – Но мне кажется, что это вопрос времени.
– А как давно они женаты? – спросил я.
– Три года. – Бокал в руке Пэта застыл на полпути ко рту. – Послушай, если ты думаешь о том же, что и я, то мой тебе совет: не делай этого! Держись подальше от его жены, Фаллону это не понравится.
– Да ты, как я погляжу, читаешь чужие мысли, – язвительно заметил я. – Не волнуйся, миссис Холстед с моей стороны ничего не угрожает. – Сказав это, я поймал себя на мысли, что не совсем в этом уверен. Мне понравилось, что Пэт именно так выразил свою озабоченность: его волновало исключительно мнение его босса, а на реакцию Холстеда ему было наплевать. – Как ты думаешь, – спросил я, – Катрин знает о том, что ты рассказал мне относительно репутации ее мужа?
– Не уверен, – сказал Пэт. – Не могу себе представить, чтобы кто-то решился прямо сказать ей, что у ее мужа паршивая репутация среди ученых. Она узнает об этом в последнюю очередь. – Пэт с интересом взглянул на меня: – А зачем ты втянул ее в эту затею с нырянием? Ты уже дважды вынуждаешь босса идти тебе на уступки. Долго так продолжаться не может.
– Она умеет сдерживать своего муженька, когда это не под силу другим. Ты же знаешь, какой у него вздорный характер. Одному мне не, удастся долго удерживать наших ученых мужей от желания перегрызть друг другу глотки, мне понадобится помощь.
– Ты, скорее всего, прав, – кивнул Пэт. – Со стороны Фаллона вряд ли можно ожидать неприятностей, однако Холстед на все способен. Он явно психически неуравновешенный человек. Знаешь, что я думаю? Окажись он в трудной ситуации, он либо Лопнет, как тухлое яйцо, либо взорвется, как бомба. И то, и другое не доставит тебе удовольствия. Я– бы на него не положился в серьезном деле, ему нельзя верить ни на йоту.
– Спасибо за добрый совет, – сказал я. – Не хотел бы я, чтобы ты писал на меня характеристику.
– О тебе я лучшего мнения, Джемми, – ухмыльнулся он. – Чтобы добиться успеха, тебе следует лишь перестать скромничать. За вами, англичанами, вообще утвердилась репутация тихонь, но ты слишком перегибаешь палку. Мне можно быть с тобой откровенным?
– А разве я могу этому помешать?
– Скорее всего, нет, – рассмеялся Пэт. – Это моя слабость – говорить правду в глаза, за что я в свое время не раз получал по физиономии.
– Ладно, не темни, я готов выслушать худшее. Обещаю не давать рукам волю.
– О’кей. У тебя твердый характер, иначе вряд ли тебе удалось бы уломать Фаллона, это далеко не каждому под силу. Но чего ты после этого добился? Всем теперь заправляют Фаллон и Холстед, а ты выпал из игры. Мало того, своим нелепым требованием взять в экспедицию миссис Холстед, ты разозлил Фаллона. И вообще, для чего ты влез в эту историю?