Мужчина нередко усматривает тайну там, где на самом деле нет ничего, кроме банальной глупости. За женским притворством, принимаемым порой мужчинами за некую загадочность ее натуры, чаще всего скрывается никчемность и пустота. Но Катрин была совершенно другой, приятной, умной и одаренной во многих отношениях женщиной. Она недурно рисовала, хорошо готовила, внося разнообразие в наше скудное меню, и неплохо разбиралась в археологии, хотя и любила повторять, что она всего лишь недоучка и любительница. И ни разу она не позволила себе заговорить о муже, чего я никогда раньше не встречал, общаясь с замужними женщинами.
У тех, которых я знал – а таких было немало, – всегда находилось хотя бы несколько слов в адрес своих мужей, упреков или восхвалений. Катрин Холстед предпочитала не говорить о своем супруге вообще, и это мне казалось неестественным.
Поскольку большую часть дня Фаллон и Холстед отсутствовали, мы много времени проводили с ней вместе. Повар и его помощник были заняты своими делами: стряпали еду, мыли посуду, чинили генератор, когда тот ломался, а в свободное время пьянствовали и резались в карты. Я довольно быстро управлялся с пленкой, после чего был совершенно свободен. Как-то раз мне пришла в голову мысль расчистить постройку майя возле синота, и я поделился этой идеей с Катрин.
– А вдруг мы совершим эпохальное открытие! – в шутку воскликнул я. – Почему бы нам и не попробовать? Фаллон наверняка одобрил бы такую затею.
Катрин скептически улыбнулась, давая поняты, что вряд ли мы обнаружим что-либо выдающееся, но согласилась с тем, что это не худший способ убить время. Вооружившись мачете, мы отправились вырубать заросли возле бассейна.
К моему удивлению, строение довольно хорошо сохранилось под защитным покровом. Оно было сложено из умело отесанных известняковых блоков. В стене, расположенной ближе к синоту, мы обнаружили дверной проход в какую-то нишу, я заглянул в нее, но в темноте ничего, кроме рассерженного жужжания потревоженных ос, не разобрал.
– Мне кажется, нам туда пока лучше не соваться, – сказал я. – Это может не понравиться его нынешним обитателям.
Мы вышли наружу, и я осмотрел себя: после тяжелой работы я изрядно вспотел и перепачкался в земле. Нужно было срочно освежиться.
– Пожалуй, я искупаюсь в синоте, – сказал я. – Мне это просто необходимо.
– Прекрасная идея! – воскликнула Катрин. – Пойду переоденусь в – купальный костюм.
– – Мне он не понадобится, – улыбнулся я, – вполне сгодятся и эти шорты.
Она пошла в лагерь, а я спустился к бассейну и взглянул на его темную воду. Дна не было видно, но это еще ни о чем не говорило, так что нырять я не стал/ а просто не спеша окунулся. Вода оказалась приятно холодной. Немного поплавав, я не нащупал ногами дна и решил все-таки нырнуть. Опустившись на глубину футов в тридцать, я так и не достал до дна. Внизу было очень темно, и я принял это во внимание на будущее. Выпуская изо рта воздух, я медленно всплыл на поверхность и снова оказался на солнце.
– Так вот вы где! – обрадованно воскликнула Катрин, глядя на меня из-под ладони сверху, с высоты пятнадцати футов. – Там глубоко? Можно нырять?
– Даже слишком глубоко, – ответил я. – Дна я так и не нашел.
– Прекрасно! – сказала она и прыгнула вниз. Она долго не всплывала, и я уже начал было волноваться, когда почувствовал, что меня тянут под воду, ухватив за щиколотку.
Мы вместе Нырнули, и Катрин, в шутку брызнув ладошкой мне в лицо, рассмеялась:
– Это вам за то, что вы пытались утопить меня тогда, у Фаллона! – Мы принялись плескаться водой, словно расшалившиеся дети, но вскоре выбились из сил и прекратили эту игру. Потом неторопливо плавали в бассейне, чувствуя разницу между прохладой воды и жарой полуденного солнца.
– Что там вы видели внизу? – лениво поинтересовалась она.
– Там чертовски холодно и ровным счетом ничего не видно, – сказал я. – А дна я так и не нащупал.
– А Чак вам там не встретился?
– Нет. А что, он там живет?
– У него дворец на дне каждого колодца. Туда кидали девушек, чтобы ублажить Чака. Некоторые возвращались и рассказывали чудесные истории.
– А что случалось с теми, которые не возвращались?
– Тех Чак оставлял у себя. Если ни одна из девушек не возвращалась, люди пугались и наказывали колодец. Они швыряли в него камни и заваливали бревнами. Но это все равно не помогало девушкам вернуться.
– Вам следует быть осторожней, – сказал я.
– Но ведь я уже не совсем девушка, – плеснула она в меня водой.
– Сейчас должен вернуться вертолет, – сказал я и поплыл к ступенькам. Выкарабкавшись из бассейна, я протянул Катрин руку. Мы поднялись наверх, и она предложила мне воспользоваться ее полотенцем, но я потряс головой: