— Загнанные в угол животные рычат и кусаются. Грубость — моя идея цивилизованности.
Блейк бросил взгляд на палец, за который его цапнул Перси, когда он попытался покормить паршивца. Он почти сочувствовал его положению. Попугаи, как и мужчины, должны быть вольными птицами.
Словно прочитав мысли Блейка, Перси вытянул шею, горделиво прошелся по насесту в своей клетке и запел непристойные куплеты. Блейк сунул пальцы в рот и резко свистнул. Фиц прикрыл уши, но испуганная птица притихла.
— Твой отец должен понимать, что ты возьмешь деньги мисс Каррингтон и купишь на них патент, — напомнил ему Фиц, подливая им немного бренди.
— Излюбленное занятие моего отца — добавлять всякие условия и оговорки к контрактам. Он опутает соглашение цепями, которые не позволят мне сделать то, что я хочу, — мрачно предрек Блейк. — Но я не узнаю условий, пока не сделаю предложения, а мисс Каррингтон его не примет. Надеюсь, мне удастся найти альтернативы.
— Хотел бы я помочь, но весь Лондон в курсе состояния моих финансов. Если мисс Каррингтон, как ты говоришь, тоже преследует свои цели, то она не будет убита горем, когда ты отправишься на войну.
Фиц предложил попугаю ядрышко ореха, и Перси аккуратно взял его у него из пальцев.
— Почему этот паршивец клюнул меня, когда я кормил его?
Блейк зыркнул на полуоблезлую серую голову попугая. Прямо какая-то жалкая пародия на птицу. Он не мог взять в толк, что мисс Каррингтон нашла в нем.
— Потому что ты его не любишь. Очень умное создание. Леди такая же сообразительная?
— Она меня пока еще не кусала.
Блейк снова стал ходить взад-вперед.
Фиц фыркнул, услышав такую сомнительную похвалу, но мудро воздержался от комментариев.
— Я приехал не для того, чтоб тебе о чем-то просить, — продолжал Блейк. — Ты и так мне здорово помог. Просто я…
Он нахмурился и попытался точно сформулировать, чего именно ожидает от друга.
— Ты хочешь знать, стоят ли брачные оковы того, чтобы позволить нацепить их на себя, — закончил за него Фиц. — Я представлял себе золотую цепь на своем члене до того, как произнес обеты. Но наш случай другой. Я беспредельно восхищался Эбби еще до того, как мы заговорили о браке. Ты же едва знаешь мисс Каррингтон. Я встречался с ней только однажды, когда мы навещали леди Белл несколько месяцев назад. Она показалась мне довольно приятной.
— Она выстрелила мне в ногу и украла чертова попугая! Вряд ли это можно назвать приятным. К тому же она Каррингтон! Уже одно это должно настораживать.
Блейк зло зыркнул на противного попугая, который тут же захлопал крыльями и пробормотал:
— Вот дерьмо собачье.
Фиц хмыкнул.
— Сдается мне, он уловил твое настроение, Монтегю. Взгляни на это с другой стороны: она спасла беспомощное создание от кретина. Значит, не может она быть так уж плоха.
— Правила существуют в обществе не без причины, — возразил Блейк. — Нельзя просто взять и украсть то, что принадлежит другому, только потому, что он плохо о нем заботится!
— А, быть может, следовало бы, — отозвался Фиц. — Быть может, правила надо изменить. Разве не это ты хочешь сделать с военными уставами?
— Военные уставы не прописаны в законах.
Но Блейк понял, что он имел в виду. Правила любви и общества тоже не прописаны в своде законов. Может ли он установить свои собственные правила?
— Ты уже испробовал все имеющиеся способы добиться желаемого, — стоял на своем Фиц. — Я попытался порекомендовать тебя в министерство внутренних дел, но титул Дэнкрофта производит впечатление только на несведущих, а больше у меня связей нигде нет.
— Да если бы и были, это не помогло бы. Каслри уже отверг меня. Премьер-министр тяжело болен. И ему не до того, что Каннинг и Каслри рвут друг другу глотки и ничего не делается, пока они грызутся друг с другом. Адмирал Нельсон был прав, когда назвал министерство устаревшим. В министерстве иностранных дел есть зашифрованные документы, которые лежат нераспечатанными со времен колониальной войны!
Блейк повернулся и вперил гневный взгляд в своего друга.
— Бьюсь об заклад, ты даже не догадываешься, что почтовое министерство может отсылать иностранные письма в дешифровальный отдел, где их открывают без ведома получателя. Они, черт побери, мастера декодировать любовные послания какого-нибудь олуха-иностранца, а военные донесения им побоку. Никому там наверху нет никакого дела до того, что происходит за пределами их личной вендетты!
Фиц пожал плечами.
— Хорошо, что ты предпочитаешь военную службу гражданской. Стрелять во врага благороднее, чем в правительственных чиновников.