Выбрать главу

Если он такой же, как отец, тогда я все понимаю... наконец-то.

Может быть. Правда, не...

Боже! Он почуял мой взгляд. Он поворачивается!

Сейчас или никогда! Я поднимаю арбалет.

Прощай, Себастьян Дрейк. Прощай навсегда!

Я навожу прицел на белый треугольник его рубашки, но тут случается невозможное. На месте, в которое я целюсь, неожиданно появляется темнокрасное пятно.

Но я не нажимала на курок!

И у таких, как он, не идет кровь!

— Себастьян, что случилось? — подлетает к нему Лила.

— Вот черт! Кто-то, — Себастьян отрывается от багрового пятна на рубашке и потрясенно глядит на Лилу, — выстрелил в меня.

Точно. Кто-то в него выстрелил.

Но не я.

Кто же? И почему у него идет кровь?

Это невозможно!

Прячусь за ближайшую колонну и растерянно прижимаю арбалет к груди. Нужно сосредоточиться и решить, что делать дальше. Этого не может быть! Я не могла ошибиться. Я провела исследование. И все стало ясно: почему он на Манхэттене, почему охотится именно на мою лучшую подругу, почему у Лилы затуманенный взгляд... все!

Неясно лишь, что же случилось сейчас.

Остается лишь молча за ним наблюдать. У меня была прекрасная возможность для выстрела, но я ее упустила.

А нужно ли было стрелять? Если идет кровь, значит, он — человек.

Правда, если он — человек, и ему выстрелили в грудь, почему он до сих пор стоит?

О господи! Случилось самое страшное. Он меня заметил! Осмотрел взглядом рептилии. И что дальше? Теперь он будет охотиться на меня? А ведь я сама виновата! Говорила мама, охотник никогда не работает в одиночку. А я не послушалась! О чем только думала?

На самом деле, ни о чем. Мной управляли чувства. Не могла я допустить, чтобы с Лилой произошло то же, что и с мамой.

Теперь расплачиваюсь за свой поступок.

Как мама.

Я сжимаюсь от ужаса, представив, как в четыре утра отцу позвонят в дверь полицейские и попросят прийти в морг на опознание тела его дочери. У меня будет дырка в горле, и неизвестно, какие еще зверства сотворит Себастьян. Надо было остаться дома и писать сочинение, которое задала миссис Грегори к уроку истории (тема: «Движение за введение «сухого закона» в довоенных США», две тысячи слов через двойной пробел, срок сдачи — понедельник).

Тут музыка меняется.

— Куда ты? — визжит Лила.

Боже, он приближается!

И оповещает меня об этом! Он играет со мной, как его отец с моей матерью до того, как... в общем, до того как совершил тот поступок.

Вдруг раздается странный звук — вжик.

— Черт! — снова восклицает Себастьян.

ДА ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ТВОРИТСЯ?

— Себастьян, — удивленно говорит Лила, — ктото выстрелил в тебя кетчупом.

Что?! Кетчупом???

Я осторожно выглядываю из-за колонны и вижу его.

Не Себастьяна, а того, кто в него выстрелил.

Нет, не может быть!

А он-то тут что делает???

Адам

Во всем виноват Тед. Это он решил их преследовать.

Я только спросил:

— Зачем?

— Потому что от этого парня одни неприятности, — ответил Тед.

А он-то откуда знает? Вчера вечером Дрейк каким-то загадочным образом очутился у дома Лилы на Парк-авеню. Со своим соперником Тед даже не знаком. И что ему может быть про него известно? Думаю, ничего.

Я поделился своими соображениями с Тедом, на что он ответил:

— Дружище, ты хоть видел, как он выглядит?

Да уж, в точку. Такое впечатление, что Дрейк сошел со страниц каталога модной одежды. Слишком уж идеален, ему и правда нельзя доверять.

И все же от преследований я не в восторге. Нехорошо как-то. Хотя, по словам Теда, он всего лишь хочет убедиться, что с Лилой ничего не случится. Она — девушка Теда, точнее, стараниями Дрейка, бывшая девушка.

Правда, умом она никогда не блистала.

Но преследовать ее на свидании, по-моему, еще бессмысленнее, чем писать сочинение из двух тысяч слов через двойной интервал к уроку истории миссис Грегори в понедельник.

Когда Тед собрался уходить, он попросил меня принести «беретту» девятимиллиметрового калибра.

Хотя пистолет на самом деле водяной, выглядит он как настоящий, а такие игрушки запрещены на Манхэттене.

Поэтому «береттой» пользовался я не так уж и часто. И Тед это знал.

И твердил, как же будет весело, если мы обольем Дрейка. Знал, что я не смогу устоять.

Но до кетчупа я сам додумался.

Понимаю, детский сад.