— Детка, мы можем подняться наверх? — спокойно спросил он. — Я вижу, что тебе есть, о чем подумать, но я не уверен, что могу оставаться в вертикальном положении долго.
Я кивнула, заставляя себя вырваться из тумана мыслей.
— Мы еще не договорили, — сказала я ему. — Но давай сначала позаботимся о тебе. Думаю, тебе нужно в травмпункт. Если папа не одолжит мне свою машину, я одолжу машину у Кит.
— Дорога покрыта льдом, — сказал Хантер, и, мне показалось, или он попытался улыбнуться. Трудно сказать, учитывая обстоятельства. — Мы уже один раз сегодня разбились. Я буду в порядке — это не первое избиение, которому я подвергся. И вряд ли они могут много сделать для меня. Скорее всего, перевяжут ребра, может, наложат пару швов. Дадут болеутоляющих. Все это мы можем сделать и здесь, хотя думаю, что откажусь от швов. Мне бы не помешало еще несколько шрамов, это укрепит мою репутацию среди братьев. Они всегда говорят, что я слишком красив.
На этот раз я поняла, что он улыбается.
— Ты сошел с ума, — сказала я, качая головой. — Что, если у тебя травма головы или что-то еще?
Он протрезвел:
— Не стоит рисковать, снова выезжая куда-то, детка. Есть, по крайней мере, еще один стрелок, которого мы не нашли сегодня.
Я застыла:
— Хос сказал, что нам больше не нужно беспокоиться.
— Ну, это было, вероятно, до того, как у нас появились все детали, — сказал Хантер, вздыхая. — Сначала думали, что это один парень. Я уверен, они соберут всех завтра и расскажут все, что нужно знать. Держу пари, что второй парень уже исчез — они не преследовали нас, просто пытались замутить дерьмо между клубами. Но теперь у нас есть доказательства, что за этим нападением стоял картель, которых должно быть достаточно, чтобы убедить Риперов и Джеков, что мы должны работать вместе. Сегодня все обернулось против них.
— Проклятье, — прошептала я. — Думаю, это уже что-то. Но я понимаю, к чему ты клонишь. И, выбирая между льдом и картелем, думаю, умнее будет остаться на месте. Полагаю, нам стоит подняться наверх?
— Какая замечательная идея. Жаль, что я не подумал об этом, — пробормотал он, хотя мне показалось, что я уловил намек на юмор в его глазах. Возможно. Как я уже сказала, трудно определить со всеми этими отеками. Я взяла его за руку и осторожно провела через комнату, противопожарную дверь, на главную лестницу.
— Ты хочешь подождать, пока отец не поможет тебе? — спросила я, учитывая подъем, ожидающий нас впереди. Я бы могла его поддержать, но на этом все.
— Нет, — ответил Хантер ироничным голосом. — Я просто не вынесу больше никакой помощи от твоего отца. Я выдержал столько, на сегодня с меня достаточно.
***
Через час я прокралась вниз. Хантер был в отрубе, и я сомневалась, что даже зомби-апокалипсис разбудил бы его. Знала, что найду отца в Оружейной. У него там был диван, а с тем количеством людей, которые спали, он не стал бы занимать кровать, которую мог бы использовать какой-то ребенок.
Я тихонько постучала в дверь, не желая разбудить того, кто еще может ночевать неподалеку.
— Минуту, — сказал папа, и я услышала, как он двигается. Потом дверь открылась, и он посмотрел на меня.
Я даже не улыбнулась:
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Заходи, — вздохнул он.
Я протиснулась внутрь, когда он включил лампу, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Он откинулся на спинку дивана. Мы долго смотрели друг на друга.
— Я очень скучаю по твоей маме, — наконец сказал он. — Она знала, как обращаться с вами, девочки. Я никогда этого не понимал.
Его слова застали меня врасплох, и я почувствовала, как внезапно полились слезы. Я безжалостно стерла их:
— Речь идет не о маме. Речь идет о нас.
— То, что произошло между мной и Хантером, не твое дело. Ты это знаешь. Это не твоя проблема, и тебе не стоит об этом беспокоиться.
Я медленно покачала головой, думая, поймет ли он меня когда-нибудь:
— Нет, папа. Это определенно моя проблема, когда человека, которого я люблю, избивают до полусмерти, потому что мой отец ненавидит саму идею моего взросления.
Он открыл рот, чтобы ответить, но я подняла руку, прервав его. Его глаза расширились.
— Я понимаю дела клуба, — продолжила я. — Я понимаю, что ты президент, и мы все должны делать то, что ты говоришь. Я никогда не оскорбляла тебя перед твоими братьями. Но дело не в клубе, дело в нашей семье, и ты должен выслушать меня, потому что сейчас я, как никогда, серьезна. Если еще хоть раз тронешь моего мужчину, ты умрешь для меня. Умрешь. Я не буду говорить с тобой, не буду смотреть на тебя, и будь уверен, что ни за что в будущем не позволю тебе увидеть внуков. Все ясно?