— Хотя бы раз, — сказала Кит, сощурив глаза, — неужели нельзя вести себя как нормальные родители, которые не замечают друг друга во время еды?
— Звучит скучно, — пробормотал отец, в ответ тоже сощурив глаза.
Мы с мамой встретились взглядами, и она состроила гримасу. Я ненавидела эту часть, папа и Кит могли любую ситуацию превратить в ссору. Мама обычно говорила, что они слишком похожи, и тут я с ней согласна. Мама была скрепляющим элементом, который не позволял нашей семье распасться, заглушая сложные ситуации до того, как они могли выйти из-под контроля.
— Не люблю, когда скучно, — добавил отец. — Идите и займитесь чем-нибудь, что девочки обычно делают в ванной, и только потом можете спуститься. Мой дом – мои правила.
Я схватила Кит за руку, потащив ее прочь, до того, как она придумала бы, что ответить отцу. Ей было всего двенадцать, а мне четырнадцать, но она всегда держала оборону. Иногда это было даже хорошо... Но ей нужно было научиться правильно выбирать себе противников.
— Просто пошли наверх, — зашипела я.
— Они слишком старые для того, чтобы зажиматься на кухне!
— Мы не зажимаемся, — прокричал отец. — Но, если бы и так, это совершенно не ваше дело, детишки.
Вжав пальцы в руку Кит, я потащила ее по лестнице прочь из гостиной. На заднем плане я слышала смех папы и тонкий писк мамы.
— Они просто отвратительны, — пожаловалась Кит, плюхаясь на мою кровать.
У каждой из нас была своя комната, но большую часть времени она проводила в моей, потому что она была больше. Еще рядом с моим окном было дерево с массивными ветками, которое мы могли использовать, чтобы улизнуть... Не то чтобы мы когда-либо такое проделывали, но у Кит были большие планы на время старшей школы.
— Знаю, — ответила я. — Но он все же прав. Это его дом.
— По крайней мере, ты не застряла в чертовой средней школе, — она тяжело вздохнула. — Поверить не могу, что ты перейдешь в другую! Это несправедливо.
— Еще один год, и ты тоже перейдешь, — сказала я.
М-да, мне лучше было бы порассуждать о том, чтобы остаться на второй год. Я начала рассматривать свою прическу в трюмо, которое мама подарила мне, когда мне исполнилось тринадцать. Это трюмо принадлежало ей, когда она была девчонкой. Мне всегда нравилось сидеть за ним, когда я была маленькой, краситься ее косметикой, представляя, будто я принцесса.
— К тому же, думаю, переход в старшую школу не будет таким уж клевым. Первый год никогда не бывает удачным.
— Из восьмого класса нужно выжать все самое лучшее, — сказала Кит. — Но у тебя это в любом случае вряд ли получится. Ты же не думаешь, что отец отпустит тебя когда-нибудь на танцы?
— Конечно же отпустит, — заявила я, хотя сомнения у меня в этом и были.
Папа мог быть... непредсказуемым... Кит открыла было рот, чтобы что-то произнести, но потом закрыла его, так как мы услышали рокот моторов «харлеев», подъезжающих к нашему дому.
— Какого черта? — спросила я, подходя к окну.
На улице ожидало шестеро Риперов, и это в половину восьмого во вторник... Не очень хорошо. Ребята в клубе обычно жаворонками не были.
— Дерьмо, — пробормотала Кит. — Должно быть, что-то случилось.
Мы переглянулись, и я подумала, что у нее, должно быть, то же неприятное чувство внизу живота, что было и у меня. «Что-то случилось» в нашем мире могло означать все, что угодно. Обычно отец не позволял делам клуба влезать в его семейную жизнь, но я уже достаточно много повидала, чтобы притворяться, что все в порядке, когда треть клуба показывается у дома утром без предупреждения.
— Я пошла вниз, — заявила Кит мрачным голосом.
Я покачала головой.
— Они не захотят, чтобы мы там маячили.
— Да пошли они.
Мы прокрались к лестнице, словно маленькие злодейки.
Я ожидала услышать приглушенные голоса, ощутить напряжение в воздухе, такое, которое всегда сопровождает какое-нибудь дерьмо. Вместо этого я услышала мужской смех и разговоры на кухне. Мы вошли в кухню и обнаружили нашего дядю Дака, который сидел на стуле, а мама готовила для него кофе. Папа сидел рядом с ним и Ругером – очень привлекательным молодым проспектом, который был в клубе около четырех месяцев. Я отвернулась, а то начала бы что-то лепетать невразумительное, или покраснела бы.
Когда я вырасту, определенно выйду замуж за Ругера.
И эта мысль совершенно точно не была из разряда тех, которыми я могла бы поделиться с отцом, вне зависимости от того, насколько я была папиной дочкой. Ругер окончил старшую школу год назад, и Куинн сказала мне, что застукала его, трахающего ее сестру Николь в их гостиной, когда их родителей не было дома. Я притворилась, что была в ужасе, но все же заставила ее выложить все пикантные подробности... а их было немало. Куинн не убежала, когда застукала их. Нет. Она спряталась и видела все, и это, согласно ее сведениям, было совсем не быстро.