Корабль безвольно болтался на волнах. Единственный парус был наполовину спущен за борт, но матросы все еще стояли неподвижно. Только помощник капитана и несколько матросов пытались спустить за борт шлюпки.
— Надо что-то предпринять, — сказал я Аннис, — иначе мы погибнем.
Вместе с ней мы бросились к рулевому веслу.
— Эдерин! Капитан Эдерин! Пошлите ваших людей на парус! Поднимите его! Это надо сделать до шквала!
Эдерин не слышал. Он стоял на коленях и молился, сложив руки на груди. Команда еще пыталась спустить шлюпки в море. Я знал, что во время шквала шлюпки более чем бесполезны, и не хотел, чтобы они погибли сами и погубили нас.
— Назад! Назад, никчемные швабры! — заорал я. — Или вы спасете корабль, или погибнете вместе с ним!
И тут начался мятеж. Они похватали все, что попало под руку — от топоров до багров и ножей — и кинулись на меня. Боцман, здоровенный тип с почерневшими зубами и носом картошкой, был впереди, остервенело размахивая над головой топором. Я отскочил в сторону, схватил его поднятую руку и так вывернул, что он вскрикнул и выронил топор. Затем я поднял его за руку и за ногу, превратив его тем самым в великолепный метательный снаряд, и бросил в показавшихся над краем палубы четверых матросов.
— Бей! — выкрикнула Аннис, когда снаряд попал в цель и все пятеро покатились на нижнюю палубу.
Я бросился вперед, схватил завязанный узлом канат и погнал оставшихся матросов.
— К снастям! К снастям, шакалы! Поднимите парус, или я отправлю вас на корм рыбам!
Я поставил боцмана на ноги и пинком отправил его на мачту. После некоторого колебания он с несколькими матросами стал подниматься наверх.
Помощник капитана пытался прыгнуть на меня с ножом, но я так врезал ему, что он пролетел по воздуху почти полкорабля и с глухим стуком ударился о переборку. Капитан уже был на ногах, глядя на сбитых с ног матросов.
— Заставьте людей работать, чтобы спасти корабль! — заорал я, стараясь перекричать поднявшийся ветер. — Заставьте их работать, иначе вы мне ответите!
— Они мертвы! Вы перебили мне половину команды!
— Те, кто мертв, могут отправляться за борт! — сказал я, стащив капитана с кормовой палубы и поставив его перед собой. — Оставшимся лучше выполнять свои обязанности, не то будет хуже. Считаю до трех!
Эдерин выругался и что-то промямлил про то, что корабль заколдован. Я зажал его нос между пальцами и повернул его.
— Если они не начнут работать, когда я сосчитаю до трех, им лучше самим прыгнуть за борт!
Не знаю, что убедило его — моя угроза или положение его носа, — но он, во всяком случае, начал пинать своих людей, поднимать их на ноги и посылать по местам. Единственный, кого он не смог поднять, был его помощник, череп которого треснул от удара о переборку. С криками и ругательствами матросы подняли мокрый хлюпающий парус на палубу и затем водрузили его на мачту. Я повернулся к рулевому веслу и принял его от Аннис как раз в момент начала шквала.
— Держите парус! — закричал я, когда увидел, что матросы забегали как сумасшедшие. — Держите, не то вы мне ответите!
— Джэнюэр, ты — хулиган! — сказала Аннис.
— Однажды, когда мы говорили с тобой, ты назвала меня трусом, в другой раз — дураком, — ответил я, оценивая силу ветра и ставя рулевое весло под нужным углом.
— Может, уже нет необходимости пугать их?
— Мне кажется, есть. Я буду запугивать их, сколько смогу, так как это единственный шанс выбраться отсюда.
Ветер наполнил парус, но опасность еще не миновала. Верхний конец мачты с оглушительным треском сломался и, судя по всему, остальной рангоут ожидало то же самое.
— Эдерин, пошлите кого-нибудь наверх! Пусть закрепят рангоут!
— Корабль заколдован, ничто не поможет!
— Вот как? — ответил я, пытаясь перекричать ветер, и поднял один из матросских ножей. — Может быть, нам нужно иметь украшение? Если я отрежу твою голову и насажу ее на нос корабля, это принесет нам удачу!
Капитан быстро повернулся и принялся пинками и ударами загонять матросов на мачту.
— Ты хулиган, Джэнюэр! — повторила Аннис.
— А ты хочешь попасть в Лохлэнн?
— Да, но…
— Я не знаю другого способа держать в руках команду. Так поступили бы и твои лохлэннские герои.
— Думаю, что так, но иногда сомневаюсь, что нет лучшего способа.
— Ты слишком долго была на Земле и стала слишком мягкой.