Харриет в восторге захлопала в ладоши:
– Здорово! Я всю жизнь ждала, чтобы он получил по заслугам. А вы герой, лорд Волк. Будет что рассказать девочкам…
– Харриет Гарднер, – Эмма повысила голос, – ты не будешь никому об этом рассказывать. Никому! Понятно?
– Но почему, мэм? Волк ведь не сделал ничего плохого. Во всем виновата моя паршивая семейка.
– Пожалуйста, пойди с Хэммом на кухню, и пусть кухарка смажет тебе локоть мазью.
– Я сама ее отведу, – предложила Джулия. – Хит пошел в кабинет, чтобы удостовериться, не пропало ли оттуда что-либо ценное, а Хэмма отправили за стекольщиком. По-моему, надо послать кого-нибудь из лакеев в сад собрать разбросанные вором вещи.
Эйдриан обернулся:
– Могу я предложить свою помощь?
Эмма вздохнула:
– Вы более чем помогли.
Он нагнулся и поднял ее учебник.
– Отличный способ вдолбить правила поведения кому-либо в голову.
Она засмеялась, но смех получился какой-то дрожащий.
– Я не стала бы советовать этот способ.
И вдруг они остались в библиотеке одни. Эйдриан смотрел на нее, понимая, какой у него устрашающий вид.
– Я едва не убил этих негодяев, когда увидел вас здесь… и разбитое стекло…
– Но ваша выдержка достойна восхищения. Думаю, что братья Харриет не скоро объявятся – а может, вообще не объявятся, – после того, как вы с ними разделались.
– Вы не пострадали – вот причина моей выдержки. – Он понизил голос, поскольку услышал, как Хит разговаривает со слугой в коридоре. – Я сойду с ума, если мы не сможем встретиться наедине. Я веду себя так, словно…
– Завтра я буду в парке, – с улыбкой ответила она.
– Одна? – спросил он, пристально глядя на нее.
– Разумеется, не одна, – сказал Хит, входя в библиотеку. – Посмотри, что случилось с ней сегодня. Брат не может оставаться в стороне, когда дело касается благополучия сестры. Уверен, что ты со мной согласишься. – Он посмотрел Эйдриану прямо в глаза.
– Кто же с этим не согласится? – вежливо ответил Эйдриан.
Хит пожал плечами. Он уже переоделся в свежую рубашку и светло-коричневые брюки.
– Останешься обедать? Ты – герой дня и, по меньшей мере, это заслужил.
– Нет. – Эйдриан покачал головой. Он боялся, что, сидя напротив Эммы за столом, не сможет совладать со своими чувствами. Получается, что он уйдет, ничего не добившись. – Я и так достаточно вам надоедал. Сначала скандал, – он поморщился, – а сейчас вообще выгляжу пиратом.
Хит расхохотался – к нему вернулось хорошее настроение.
– Скандал для Боскаслов – дело привычное. Даже не знаю, как бы мы без этого обходились.
Эмма положила учебник на стол и стала проверять, не разорвались ли страницы. Она чувствовала изучающий взгляд брата.
– Мне симпатичен Волк, – сказал Хит. – Он по природе своей защитник. Однако…
Эмма продолжала осторожно переворачивать страницы. Надо быть начеку, когда Хит говорит «однако» и сверлит ее взглядом, по которому нельзя ни о чем догадаться. Кажется, он всегда знает, что у людей на уме. Он – знаток человеческой натуры. Не зря из него получился отличный шпион.
Эмма подняла глаза:
– Что ты сказал?
– Я сказал, что мне симпатичен Волк, – помолчав, ответил Хит. – Он смелый человек. Однако…
Эмма, разглаживая листки, спросила:
– Однако что?
– Он прожил полную тягот жизнь, много сражался, и порой это были жестокие и кровавые битвы.
– Да?
Хит приподнял бровь.
– Я хотел сказать, что иногда бывает так: когда человек защищает свою жизнь и жизни других, то он жертвует частью своей души.
Эмма захлопнула учебник и посмотрела на брата.
– И с тобой так было, Хит?
Он не ожидал такого вопроса.
– Да, когда-то было именно так.
– А теперь? – мягко спросила она, чувствуя себя виноватой зато, что толкает на откровенность. Ведь Хит вмешивается только потому, что искренне беспокоится за нее.
– Теперь у меня есть жена и семья, так что я не испытываю ни в чем недостатка.
– Милый Хит. – Эмма печально улыбнулась. – Что бы мы без тебя делали?
Он вздохнул:
– Не хочешь что-нибудь сказать мне по секрету? Я никогда не воспользуюсь твоим доверием.
– Только одно, – ответила она, опустив глаза.
– Да?
– Я хочу, чтобы ты знал – за все твои жертвы и потери во время войны ты приобрел мудрость и доброту.
– И это все? – Он был явно разочарован. Она подняла на него игривые голубые глаза.
– Мы уже не дети и больше не играем в инквизицию Боскаслов. Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, чего хочу в жизни.
– Я рассчитывал услышать другой ответ, – улыбнулся он. – А это вообще не ответ, умница моя.
«Будь счастлива, Эмма».
Это были последние слова ее покойного мужа. Его благословение.
Но он не сказал ей, как быть счастливой.
Просто: будь счастлива.
Когда он умер, она почувствовала себя осиротевшей, но не одинокой, потому что едва его гроб опустили в землю, как братья убедили ее, что она должна оставить свою академию для юных леди в Шотландии и переехать в Лондон, где они смогут защитить ее от всевозможных бед, которые грозят молодым вдовам.
А получилось так, что как раз Эмма – о чем она ни разу не пожалела – стала заботиться о Боскаслах, предупреждать неприятности, в которые они могли угодить. Трагическим исключением стал самый младший брат Брандон.
Эмма не жаловалась на судьбу. Она стояла на страже интересов братьев, и это заполняло пустоту в жизни. Теперь все они обзавелись семьями, а она смогла найти применение своим педагогическим способностям, открыв академию в Лондоне.
Но нежданно-негаданно Эмму побили ее же оружием. Братья всегда обвиняли ее в том, что она вмешивается в их дела. А теперь в ее дела вмешиваются они, так что они отплатили ей той же монетой.
За последующие два дня Эмма в этом убедилась. Семья едва не задушила ее в своих заботливых объятиях. Да она и чашки чаю не могла выпить, чтобы кто-нибудь из братьев не объявился у нее под носом. Ее повсюду сопровождали. С каких это пор Девон стал проявлять интерес к посещению библиотеки и как раз в то время, когда туда пошла она? И скажите на милость, почему Хит полюбил делать покупки – подумать только, кружева! – и торговаться о цене носовых платков?
Но до того момента, пока она неожиданно не столкнулась с лордом Вулвертоном в музее, Эмма не понимала, что разработан скрупулезный конспиративный план по предотвращению ее встреч с Эйдрианом наедине. Они с Шарлоттой повели девочек на урок истории. Вдруг из-за египетского саркофага появился Дрейк и прошествовал мимо нее к коллекции античных гончарных изделий. Дрейк и античное искусство?
Ясно, что ее изобретательные братья решили, что у них есть веская причина встать на защиту ее интересов.
– Как вы узнали, что я буду здесь? – шепотом спросила она Эйдриана, когда он последовал за ней в римскую галерею.
– У меня есть доносчик в вашем доме, который сообщает мне о том, куда вы пойдете.
– Это Харриет? Эйдриан, как вы могли? Вы не сказали моим братьям… о нас? – Она с трудом сглотнула слюну. – Они знают. Другого объяснения нет.
Эйдриан шел за ней на приличном расстоянии.
– От меня они ничего не узнают. Я скорее умру, чем предам вас.
Эмма заметила, как Харриет потихоньку отстала от группы учениц.
– Харриет, не смей лезть рукой в урну. Никогда не знаешь, что там может быть.
Весь день шел дождь, и в музее было холодно. Но от фигуры Эйдриана в шерстяном плаще веяло теплом, и Эмме даже стало жарко. Чуть слышно она спросила:
– Эйдриан, почему вы меня преследуете?
– Потому что я хочу… потому что я… о черт! Эмма, мы можем выйти в коридор хоть на минуту?
Она оглянулась. – Ну, если только на минуту. Он посмотрел через плечо и заметил всего в нескольких шагах Дрейка.
– Между вами и мной ничего не кончено, – еле слышно произнес он. – Каждый час с тех пор, как…