Эмма не успела произнести что-то колкое, вроде «Я рада, что вы пришли и присоединитесь к десерту», как Серена пронеслась вперед и хлопнула Эйдриана по спине с такой силой, что любой другой свалился бы под стол.
Он же только кашлянул и удивленно поднял бровь.
– Я, вероятно, это заслужил.
– Ты заслужил в десять раз больше! – громогласно заявила Серена и окинула взглядом сидящих за столом. – Прошу прощения за то, что мы опоздали. Эту адскую леди необходимо было привести в порядок, да и викарию пришлось переодеться. – Она смотрела уже не на Эйдриана, а на Эмму, причем смотрела с изумлением.
– Не может быть… Так это и есть твоя жена?
Эйдриан рассмеялся:
– Да, это моя жена.
Гермия едва не уронила фужер с вином. Эмме удалось, не дрогнув, поставить свой фужер рядом с тарелкой. Где в ее учебнике по этикету описан подобный казус?
– Да, я его жена, и я очень рада познакомиться…
– Вот уж не ожидала! – весьма не изящно засмеялась, а вернее загоготала Серена. – Эйдриан, она для тебя слишком хороша. Во-первых, она крошечная, как росинка, а во-вторых – воспитанная. Она что, была пленницей в твоем гареме?
Он скрестил руки на груди.
– Как ты догадалась? А для тебя у меня припасена парочка пиратов.
Серена игриво ткнула его в бок.
– Мне пират не нужен. У меня есть викарий.
– Это кто? – спросил он с иронической улыбкой. – Еще одна лошадь?
– Он мой жених. Вообще-то если твоя жена не сочтет, что я покушаюсь на ее лавры, то мы с ним хотели объявить здесь сегодня вечером о нашей помолвке и обсудить благотворительные планы по сбору денег для сельской школы. – Она сделала запоздалый реверанс в сторону Эммы. – А если серьезно, леди Вулвертон, то я приветствую вас от имени прихода. Надеюсь, что мы с вами станем друзьями и будем вместе трудиться на пользу Скарфилда.
У Эммы на глаза навернулись слезы. Непозволительная чувствительность, с которой она мгновенно справилась. Быть любимой достойным человеком и помогать бедным… Это то, о чем можно только мечтать. И плюс еще подарок судьбы: у нее нет соперницы в любви.
Конечно, обязательства перед своей лондонской академией у нее остались, но от переезда в деревню выиграют все. Что касается беспокойства о семье Боскасл, то ей от этого никуда не деться.
Но… здесь она тоже нужна. Герцогу необходим сын. Флоренс необходим муж. А Седрику – жена. Так что забот у нее будет полон рот.
За поданным десертом – компотом из груш и сыром – вечер продолжался весело и приятно. Выпили также мозельского и бордо в честь радостных событий. Вскоре после Серены появился викарий, попросив прощения за опоздание, в котором снова оказалась повинна адская леди. Одем выразил глубокое сожаление по поводу здоровья этой достойной дамы, но Гермия вовремя его прервала, ткнув локтем и объяснив, что адская леди – лошадь, а не женщина.
Герцог, хотя и выглядел утомленным, был доволен. Извинившись, он удалился на покой, и Эмма проводила его до лестницы.
– Я знаю, что не заслужил такого счастья, – с улыбкой сказал он.
– Если бы дары, которые мы принимаем, давались по нашим заслугам, то мы все были бы нищими, ваша светлость.
Он кивнул:
– Возможно, он действительно вас заслуживает. Дай Бог, чтобы он не наделал тех же ошибок, что и я, там, где дело касается любви.
– Обманщик, – пробурчала Эмма, как только они с Эйдрианом остались в комнате одни.
– Прости, я не понял тебя.
– Твои манеры за столом безупречны.
– Тебе это не нравится? – Он изобразил удивление.
– Не твои манеры, а твоя лживая сущность не нравится. Ты просил обучать тебя этикету, а сам воплощение изысканности. Достаточно посмотреть, как ты споласкиваешь пальцы в чашке и как ешь ореховый пудинг.
Он развязал галстук и улыбнулся ей.
– А что, если я скажу, что просто следил за тем, как это делаешь ты?
– Я тебе не верю. Между прочим, Эйдриан, Серена – одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречала.
Он поморщился.
– И одна из самых буйных. Я же тебе говорил, что она не хотела выходить за меня. Она слишком хорошо меня знает.
– Или недостаточно хорошо.
Свободной рукой он расстегнул застежку платья, и светло-коричневый атлас упал к ее ногам. Туда же последовало и белье.
– Между прочим, Эмма, самая красивая женщина, которую когда-либо встречал я, – это ты. – Он поцеловал нежную кожу между плечом и ключицей. – Неужели я тебе этого не говорил?
Эйдриан проснулся еще до рассвета и пошел к обрыву. Давным-давно он часто убегал сюда, чтобы спрятаться от отцовских нравоучений. Он представлял себя завоевателем, командующим непобедимой армией, который замыслил напасть на замок и сбросить правителя – герцога. Наивно, но он надеялся освободить таким образом не только себя, но и возродить дух матери.
У него в жизни были более трудные сражения. А теперь… теперь он хотел мира. Он может уйти отсюда. Эмма будет возражать, настаивать, чтобы он исполнил свой долг, но, в конце концов, поддержит его решение.
Он ведь поклялся когда-то, что не останется. Он поклялся, что ему наплевать на то, что о нем подумают. Он вернулся отчасти для того, чтобы доказать отцу, что жил полной жизнью, обходился без тех выгод, какие дает богатая семья или аристократическое происхождение.
Но вдруг он засомневался: а что, если Эмма была права? Он ведь сын герцога и наследник не только отцовского богатства и положения, но и тех обязанностей, которые налагает титул.
Он уже не ребенок, играющий в победителя. Поднялся сильный юго-восточный ветер. Эйдриан смотрел вдаль на подернутое туманом озеро, на скот, пасущийся на холмах, и на деревню за холмами. Помещичий дом господствовал над окрестностями. Так было всегда. Годы не пощадили дом, и следы запустения нельзя не заметить. Дом. Что такое дом?
Дом – это его воинственный ангел. Вот она взбирается по холму, размахивая его плащом и крича, что он простудится, стоя в одной рубашке на ветру.
Он взял из ее рук плащ и накинул на плечи ей. Она продолжала его журить, а он обнял ее и прижал к груди.
Скарфилд нуждается в защитнике.
А защитник нуждается в Эмме Боскасл.
– Что-то случилось? – спросил он, прижавшись подбородком к ее голове.
Она вывернулась из его рук.
– Сейчас скажу. Я только что получила письмо из Лондона.
– От кого?
– От Шарлотты и Хита. Они оба заверяют, что беспокоиться не о чем.
– Что, разумеется, означает…
– …что основания для беспокойства есть.
Он помогал ей спускаться с холма, заслоняя собой от ветра.
– С чего ты это взяла?
– Видишь ли, Эйдриан, мисс Пеппертри грозится уволиться.
– Но она этого не сделала?
– Кто знает? Еще меня предупредили не верить ничему, что написано в газетах о моей академии и о заведении Одри Уотсон.
– Кто такая Одри Уотсон? – спросил он. – Кажется, я уже слышал это имя.
– Тебе делает честь, что ты не знаком с ее заведением. Ох, Эйдриан! Она содержит бордель под названием «Школа Венеры».
Он разразился хохотом.
– Но это еще не все, – сказала Эмма.
– Что же еще?
– Шарлотта выразила желание стать писательницей.
– Но это звучит достаточно безобидно. Разве нет?
– Не так уж безобидно, если она хочет написать историю семьи Боскасл.
Он присвистнул.
– Даже не знаю, что сказать.
– Я скажу за тебя. – Эмма покраснела. – Есть такие семейные истории, которые следует держать в секрете. В нашей не будет ни единой главы, ни единой страницы без скандала.
Эйдриан посмотрел на небо, потом перевел взгляд на Эмму. Ее маленькие ушки и нос покраснели от холодного ветра. Прядки абрикосовых волос выбились из прически. Она выглядела такой волнующе-неистовой. Как же он любит свою жену! И как рад, что покончил с жизнью, полной сражений и путешествий. Его будущее – это семья. Возможно, разведение лошадей. А на Рождество он будет есть пудинг вместе с женщиной, которая заставляет его надевать плащ, чтобы он не простудился.