Если бы Лерт мог, он бы смотрел в эти глаза вечно, но корабль-призрак уплывал все дальше и дальше, а потом скрылся в непроглядном тумане.
ГЛАВА 2
«ИСПОВЕДЬ: НАЧАЛО»
— Знаете, у дьявола очень хорошее чувство юмора. Он умеет шутить так, что ты не сразу понимаешь, что полностью погряз в его чёртовом плане и действуешь по его наводке. Дьявол вообще умеет искусно манипулировать, когда хочет чего-то добиться. Не поймите меня неправильно: я всего лишь хотел спасти того, кто когда-то спас меня, — как только раздался скрип открывающейся двери, Рагиро заговорил ровно и монотонно, но с небольшой хрипотцой, говорившей то ли об усталости, то ли об отчаянии.
Молодой священник — на вид ему было не больше тридцати лет — остановился на пороге тюремной камеры, не имея ни малейшего понятия, что нужно делать в таких случаях. Исповеди обычно начинались не так, и Рагиро знал об этом, но даже не развернулся лицом к священнику.
— Сын мой, по правилам католической церкви исповедь начинается по-другому, — после недолгой паузы сказал священник.
Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону заключенного. Рагиро едва заметно передернул плечами и совсем тихо, хрипло рассмеялся, сразу же закашлявшись: полученные в последней битве раны давали о себе знать. Отец Мартин взволнованно огляделся вокруг, ёжась от неестественного, смертоносного холода. Все-таки тюрьмы — не самые приятные места, тем более для такого наивного и молодого священника.
— Меня зовут отец Мартин, и я…
— Если вы думаете, что мне нужна ваша чёртова исповедь, то вы ошибаетесь. За всю свою жизнь я ни разу не верил в Бога и не верил Богу. Свои правила поберегите для других, — с расстановкой, спокойно продолжил Рагиро. Отец Мартин сглотнул подступивший к горлу ком. Рагиро Савьер, выдержав несколько долгих секунд, продолжил: — Позвольте мне просто выговориться.
Между ними вновь повисло непонятное молчание. Отец Мартин потупил взгляд, ещё сильнее впадая в недоумение. Он за свою недолгую карьеру впервые встретился с подобным. Он мог бы развернуться и уйти, но простая человечность твердила остаться и выслушать. Жестом руки Рагиро пригласил священника присесть рядом, но отец Мартин не шелохнулся, и тогда он рассмеялся. Дерзко, прямо в лицо священнику.
— Вы когда-нибудь встречались с Богом? — в этот раз плечами передернул отец Мартин, не ожидавший такого вопроса. Он никогда не сомневался в существовании Бога, но сейчас был готов подвергнуть сомнению и свою веру, и фактическое существование того, в кого всегда верил. Рагиро впервые взглянул на него. — А с Дьяволом встречались?
Священник оцепенел: на мгновение ему показалось, что он не сможет дослушать этого человека до конца. Слишком вызывающими и провокационными были его вопросы; слишком откровенными и наглыми были его слова. Он с трудом заставил себя отрицательно покачать головой, и вызвал у Рагиро ещё одну волну душераздирающего смеха. Отец Мартин крепко сжал Библию в руках и стиснул зубы: он ведь уже принял решение выслушать, значит, отказываться не имел права.
— Конечно же, нет. Вы не встречали ни Бога, ни Дьявола, — продолжал Рагиро, лишь изредка поглядывая в сторону священника. — Зато я встречал. И того, и другого. Так вы согласны выслушать меня, святой отец?
— Вы могли бы не спрашивать меня об этом, — стараясь не выдать своей взволнованности, ответил отец Мартин. Немного погодя он все же присел рядом с заключенным, решив, что так разговор выйдет более искренним. — Продолжайте. Я выслушаю вас.
Одними уголками губ Рагиро усмехнулся, и в этой усмешке отец Мартин увидел намного больше отчаяния и несвойственного, неестественного для такого человека раскаяния, чем во всех услышанных им до этого исповедях; чем у всех увиденных им до этого грешников. Мартин отпустил Библию и одной рукой ухватился за висящий на груди крест, срывая его с себя, словно в знак подтверждения того, что это необычная исповедь.
— Когда мне было восемь, я встретился лицом к лицу сначала с Дьяволом, а потом — с Богом…
— Вы встречались с… Дьяволом и Богом? — неуверенно перебил заключенного отец Мартин, поражённо уставившись на крест в своих руках.
Он не верил и верил словам Рагиро одновременно. Он хотел поверить ему, но не мог, потому что это было невозможно. Мартин слышал стук собственного сердца, эхом ударяющем по вискам. Рагиро почти что оскалился в ответ на вопрос священника, будто бы чувствуя его неверие и желание верить каждой клеточкой своего тела.