— Аято… — жалобно протянула она. — Что ты задумал? — сотрясаясь всем телом, спросила Юи.
— Не шевелись! Иначе великий я промахнётся. А мы же не хотим оставить тебя без глаза, — прищурился рыжеволосый и метнул синий дротик, что, просвистев у самого лица блондинки, вонзился в мишень.
Девушка широко распахнула глаза, видя, как вампир, стоящий перед ней, жадно улыбается и заносит новый дротик в её сторону. Ловкое движение пальцев и, отливая своим металлическим блеском, игла летит прямо в лицо, но вновь в миллиметрах от него вонзается в табло.
— Итак, а теперь приступим, — весело проговорил Аято и, похрустев пальцами, перевёл свой довольный взгляд на Юи. — Чем вы занимались с моим братом в горах? — спросил он и запустил сверкающий дротик.
Снова свист в ушах и девушка, не сдержав слёз обиды, прокричала:
— Прекрати, Аято! Я тебе уже говорила, что ничего такого не было. Шу мне помогал догнать школьную программу, готовил еду и играл на скрипке, это всё, что было в вашем домике в горах, — пошатываясь, призналась она и, откинув голову в сторону, спрятала свои мокрые от слёз глаза.
Но услышав, как Шу заботился о ней, вампир вспылил и запустил последний, оставшийся у него на столе дротик и уже в полёте заметил, как Комори отводит голову. Страх подступил к самому сердцу юноши, но было уже поздно.
Острая игла пролетела вдоль румяной щеки и, зацепив тонкую кожу, вонзилась в сизаль*. Мгновенная боль настигла блондинку и, широко распахнув глаза, она удивлённо посмотрела на боявшегося вздохнуть Аято.
— Ты зачем дёрнулась? — прокричал он, приходя в себя, и, подбежав к ней, взволнованно начал осматривать бледное лицо Юи. Оно не отражало боли, лишь потерянность отпечаталась на нём.
— Повезло, — выдохнул он, — это просто царапина, — проговорил вампир и наклонился к самой щеке, от которой исходил такой притягательный аромат.
Поддавшись своему желанию, Сакамаки поцеловал румяную щёку и, слизав капельки алой крови, застыл, наслаждаясь этим пробегающим по телу теплом. — Как же я скучал по этому чувству, — еле слышно проговорил он, понимая, что сдерживаться, больше нет сил.
Отодвинув белокурые локоны Комори, бессмертный медленно вонзил клыки в её шею и прижимаясь всем своим телом, терял последний рассудок.
Боль, настигшая так внезапно, заставила сжать зубы, голова кружилась, теряясь в этой массе чувств потягивающего наслаждения, исходившего от горячего языка, что, не переставая, помогал несдержанным губам доставлять капли драгоценной жидкости в пересохший за неделю организм.
— Твоя кровь сводит меня с ума, — признался вампир, отрываясь от пронизанной его клыками шеи. — Ты притихла, это хорошо… Смирись, это лучшее, что ты можешь для себя сделать, — посоветовал он и, сняв цепи с запястий Юи, положил её уставшие руки на свои плечи. — Не думай, я на этом не закончил, у меня остался к тебе ещё один вопрос, блинчик, и не смей мне врать. Я слышу, как бьётся твоё сердце и любое отклонение от его ритма, скажет мне больше, чем твои губы, — заявил юноша и провёл своим пальцем по розовым губам Комори.
— Спрашивай, я не стану тебе врать, — призналась девушка и, отводя взгляд, покраснела.
— Шу пил твою кровь, там, в горах? — тихо спросил Аято, внимательно всматриваясь в реакцию блондинки. И услышав, как сильно заколотилось её сердце, вцепился в хрупкие плечи. — Так пил или нет? — прокричал он и опрокинул её на дубовый стол, сжимая свои пальцы на тонкой шее.
— Да, — прохрипела она, задыхаясь от сильных рук бессмертного.
— Я так и знал, — огорчённо сказал Сакамаки и, расцепив пальцы, отодвинулся от раскинувшейся на столе девушки.
— Аято, — тихо позвала его Юи, — в этом нет ничего страшного, вы же все пили мою кровь, — попыталась успокоить она, но, совершенно не понимая его чувств, только разозлила вампира.
— Ничего страшного! — прокричал он и вновь бросил её на массивную столешницу, на этот раз, прижимая упругие бёдра к себе. — Если ты так рассуждаешь, может, нет ничего страшного в том, если я овладею тобой здесь, на этом столе? — заявил зеленоглазый и, прижимаясь к раскрасневшейся Комори, начал медленно расстегивать её коричневые шорты.
— Аято, нет! — в ужасе прокричала девушка и попыталась остановить его руку. Но разъярённый юноша отдёрнул её слабую кисть и, сжав их вместе, стал страстно целовать тонкую шею, временами покусывая, заставляя капельки крови вырисовываться на обнажённых ключицах.
— Аято, я прошу тебя, остановись! — начала молить Юи, ощущая, как уверенные пальцы осторожно проводят по плоскому животу, подбираясь к её бюстгальтеру.
— Остановиться? — тихо спросил он, зарываясь в её белокурые волосы. — Как ты не понимаешь, я не могу этого сделать, — признался Сакамаки, лишь на мгновение отрываясь от шеи, которая источала волнительный аромат крови и страсти, просыпающейся от каждого его прикосновения. — Блинчик, почему ты такая глупенькая? — прошептал Сакамаки, прикрывая глаза от удовольствия обладания над беззащитной девушкой.
Понимая, что он не остановится, Юи из последних сил бросила взгляд на стол и, заметив оставленную кем-то вилку, скорее схватилась за неё, как за лучик надежды и замахнувшись на вампира, в очередной раз провалилась.
— Ты хотела сделать мне больно? — тихо спросил он, всматриваясь во взволнованную до неузнаваемости девушку, и, прижав её маленькую кисть с вилкой в руке, он обхватил колыхающиеся в его объятьях плечи. — Если это так, то могла бы и не стараться, ты уже сделала мне больно, — признался Аято и опустил свои глаза, слушая лишь учащённое дыхание блондинки. — Почему? Почему ты не видишь, как я мучаюсь от ревности, когда рядом с тобой кто-то из моих братьев? Неужели ты не понимаешь, как я скучал и переживал за тебя, когда ты уехала? Это так сложно понять? — спрашивал юноша, обращаясь к этим честным напуганным глазам. — Ты нужна мне, Юи… — тихо сказал Сакамаки, впервые обращаясь к Комори по имени, и нагнувшись к самым губам, нежно поцеловал.
Дрожь прошлась по телу девушки, мысли путающиеся всё сильнее, постепенно стали приходить в норму. «Аято, вот что ты чувствуешь. Ты нуждался во мне всё это время, прости меня», — подумала она, не спуская глаз с лица парня, который, отстранившись от алых губ, смотрел ласковым взглядом, ожидая действия или слова, чего угодно, что могло бы дать надежду или растоптать всё мечты в один миг.
— Аято, — нежно позвала его Юи, — прости меня, я не хочу больше делать тебе больно, — сказала она, не отрываясь от пристальных зелёных глаз, растворяясь в них с каждой секундой всё больше.
— Тогда сходи со мной завтра в кино, блинчик, — неожиданно попросил рыжеволосый, наклоняясь к раскрасневшемуся лицу блондинки.
— Хорошо… — смущённо согласилась она и, вновь ощущая на своих губах обжигающее дыхание вампира, закрыла глаза, доверяясь крепким объятиям, что сейчас согрели и успокоили её сердце.
***
Субботний вечер в одном из крупнейших кинотеатров Токио — Toho Cinemas Roppongi Hills. Люди весело переговариваются друг с другом, не подозревая, как опасен ночной сеанс, ведь проснулись те, кто скрывает в своих бессмертных сердцах ужас и холод куда страшнее, чем это могут показать на экранах телевизоров.
Юи, полная счастья и оптимизма, не выпуская Аято из своих цепких рук, наслаждалась каждой минутой, проведённой здесь, ведь ни так часто она теперь может позволить себе выйти за пределы поместья Сакамаки.
— Аято, — вдруг позвала она парня, взволнованного больше чем обычно, — на какой фильм пойдём? — весело спросила Комори, прижимаясь к сильной руке вампира.
— На «Полтергейст», — заявил тот, расплываясь в улыбке. Призраки, море крови и страдающие от ужаса лица героев — как нельзя лучше поднимали его настроение, поэтому без доли сомнения он зарезервировал именно эти билеты. Но, несмотря на ужас всей картины, юноша продумал все свои ходы и выбрал самые дальние места в надежде между безумными сценами утолить свою жажду, делая вечер упоительным.
— Да, — разочарованно сказала она, — а я хотела на «Пятьдесят оттенков серого», — призналась Юи. — Просто я думала, что у нас свидание…