— Прижми жопу! — рявкнул Юма, поглядывая наверх, слыша шум воды в комнате девушки. «С ней-то проблем не возникнет, она отдаст хоть всё… Но ты, Руки, станешь ли брать её кровь? Я уже сомневаюсь… В машине она прижимала тебя к самой шее, а ты даже носом не повёл… Странное дело… надо продумать запасной вариант…» — решил вампир, оставляя братьев одних, подозревая, что кто-то сейчас будет веселиться, а у кого-то крыша ехать, ведь речи Азусы и для здоровой головы проблема, а уж для больной, так настоящее испытание.
***
Нежные, струящиеся ткани свадебного платья устилали коричневый ковёр в маленькой комнате Юи, еле заметно поблёскивая в приглушённом свете. Влажные пары скрывали худенькое тело девушки, скатываясь прохладными горошинами по обнажённой спине, не в состоянии унять явную дрожь.
«Закрываю глаза и вижу его лицо, покрытое потом и отпечатками моих рук… кровь… боль… слабым не место в их мире…» — вспоминала Юи слова Шу, перед тем как их забрали из того ужасного, пропитанного завистью и ненавистью зала. «Страшно… словно я попала в самый эпицентр естественного отбора, где сильный поедает слабого, хитрый — сильного, могущественный — ведёт за собой», — содрогалась она, прижимая крохотные руки к влажному махровому полотенцу, слыша звуки собственного сердца.
— Куда делось платье? — чуть слышно спросила Комори вслух, пятясь обратно к ванной комнате, оглядываясь в поисках посторонних. Но как бы отчаянно она не искала, в её покоях ни осталось и следа, ведь оберегающий её фамильяр, исполнив свой долг, тут же покинул это место, скрываясь в стенах старинной усадьбы, будучи навеки связанным, с хозяином. — Мои вещи… — увидела Юи, аккуратно сложенные коричневые шорты и привычный розовый топ с чёрными лямками. «Всё в точности как сказал Юма…» — подумала она, сбрасывая намокшее полотенце скорее надевая привычное нижнее бельё, которое Рейджи не успел сжечь лишь по счастливой случайности. Синий бюстгальтер — далеко не верх элегантности, но задумываться о таких мелочах сейчас не приходилось, да и глаза начинали смыкаться, заставляя почувствовать себя загнанной лошадью. «Тело такое тяжёлое… В голове всё плывёт… Я прилягу, только на минуточку, а потом пойду сразу к Руки», — решила блондинка, падая на белоснежную подушку, забывая о мокрых волосах, непонятном для неё фамильяре, которого она побаивалась, прислушиваясь к каждому шороху.
Веки сомкнулись, нежные черты лица расслабились и тело, не слушаясь голоса рассудка, желающего броситься в бой, отдаваясь во власть небезжалостного вампира, а в прохладные объятия божества — Морфея дарующего покой, обволакивая алыми каплями цветущих маков на фоне ночного неба, усеянного летними звёздами.
Дурманящий запах крупных бутонов щекотал изнутри, подталкивая открыть глаза, но веки такие тяжёлые и Юи, потеряв всякий счёт времени, лежала посреди горящего от маков луга, слыша насвистывания ветра и пение зелёных стебельков, подпевающих эгоистичному музыканту. Нежные ноты сливались в порыв, предвещая бурю с раскатами грома, заслоняя тёмно-синими тучами первые проблески зари.
— Ветер подул, — прошептала блондинка сквозь сон, разлепляя глаза. — Что? Где я? Как я здесь оказалась? — засуетилась Комори, скорее поднимаясь с сочной травы, роняя на плодородные почвы одеяло из опавших лепестков. «Поле, вокруг ни души… в глазах рябит и это небо, пугает», — подумала она, мотая белокурой головой, желая бежать, но бежать куда? Куда ни посмотри повсюду лишь поле, маки, теряющие кровавые лепестки и раскаты молний где-то вдали. — Я кого-то вижу, — прищурилась Юи, замечая невысокого темноволосого мужчину в чёрных одеяниях с венком на голове.
— Простите, вы не подскажите мне, как найти выход отсюда? — прокричала она, направляясь к незнакомцу, а ветер всё усиливался, наклоняя цветы к самой земле, подгоняя гостью владыки всех снов.
Свежесть наполнила воздух прохладой, просветляя рассудок. Кривые молнии, освещая почти чёрное небо, оттеняясь раскатами грома содрогали чернозём, заручаясь поддержкой холодных вихрей, поднимая в воздух опавшие лепестки, встречаясь с каплями дождя.
— Простите, вы меня слышите? — прокричала Комори, разлепляя волосы, сплетающиеся от ветра, видя сквозь белые локоны неподвижную строгую фигуру, развернувшуюся к ней, пугая безжизненным взглядом, держа золотой кубок в руке, как снова небо осветилось ярким огнём, и последовал удар. Земля содрогнулась, полетели искры, и рассеивающийся под холодными каплями дождя дым открыл взору роговые золотые ворота.
— Вы целы? — испуганно прокричала блондинка, бросаясь на помощь незнакомцу, рядом с которым в землю ударила молния. — Господин, с вами всё хорошо? Вы молчите… — беспокоилась Юи, но при виде хладнокровного взгляда опустила глаза, замечая, что её колени стучат. «Мне страшно… Это неуважительно, но я не могу перестать дрожать…» — зажмурилась она, склоняя голову в поклоне, как по волосам прошлась холодная рука и страх, охвативший её куда-то исчез.
— Это мне? — тихо спросила Комори, замечая кубок рядом с лицом, улавливая тонкие лакричные ноты. — Нет, — произнесла она, видя, как сосуд удаляется от неё и хозяин его указывает на златые ворота, распахивая их одним взмахом руки, приглашая её пройти.
«Туда? Это выход или новая тюрьма? Там темно, но я слышу чьи-то голоса…» — прислушалась Юи, делая неуверенный шаг, последний раз бросая сомневающийся взор на немногословного мужчину в длинных чёрных одеждах, с густыми тёмными волосами, спадающими на крепкие плечи, держа в кудрях маковые бутоны, одобрительно склоняющего голову.
«Чей это голос? Низкий, но приятный…» — прислушивалась девушка, оставляя позади хозяина этих владений, не подозревая, что сам Морфей проводил её, указывая путь.
«Я вижу свет, не могу поверить, всё же это выход!» — улыбнулась она, оглядываясь назад, но золотых врат уже не было — обычная дверь оказалась за спиной, пока вокруг кипела жизнь. Где-то на первом этаже суетились слуги, наполняя знакомую усадьбу запахами свежеприготовленной пищи, только что срезанных цветов, накрахмаленных салфеток и звоном начищенного серебра.
«Этот дом… неужели я в старом поместье Руки?» — подумала Юи, замечая спину того самого мужчины, чей голос её так привлёк.
— Запомни, Руки, стать во главе, значит принять на свои плечи огромную ответственность. Люди, доверившиеся тебе, будут ждать указаний и действий от тебя в первую очередь. Руки, думаешь в семье всё иначе? — спрашивал неизвестный для Комори мужчина в коричневом костюме, медленно выхаживая по фамильным владениям, распахивая одну из дверей.
— Люди — это скот, они с рождения вынуждены подчиняться, но появляются среди них и пастухи… — бесстрастно отвечал мальчик лет десяти, следуя за отцом. — Семья… В семье всё иначе… Потеряв овцу, стадо не развалится, а потеряв члена семьи всё может рухнуть, — ответил он, вспоминая, как застал мать с любовником, но боясь причинить боль отцу, так и не открыл правды.
— Руки… это и правда ты… — хлопала глазами Юи, бегом направляясь за ними, желая услышать как можно больше, ведь это возможно был единственный шанс его понять.
— Верно, так в чём же разница, Руки? — слышался всё тот же низкий голос.
— Во всём! Семья — это люди, скрепленные узами брака или же родства, а не пустое скопище баранов, — агрессивно выступал он, чувствуя дискомфорт от этого разговора.
— Это только поверхностное суждение, — усмехнулся отец, теребя сына по голове. — Руки, запомни разница в том, что в семье полагаются не только на себя. Семья — это замкнутый круг, где каждый имеет особое значение, именно поэтому когда одно звено вылетает из этого круга, образуется брешь, которую заполнить не так-то просто, — объяснял он, показывая на семейный портрет. — Женщина — звено более хрупкое, но поверь, когда тебе будет нужна поддержка, именно она заставит тебя бороться до самого конца, в этом существе стремления жить куда больше чем, кажется на первый взгляд, — поучал отец, хлопая сына по спине, улыбаясь, глядя на любимое чадо.
— Я всё понял, отец, — поднял свои серые глаза мальчик, отрываясь от совместного снимка. — Чтобы в круге не было слабых звеньев, женщина не должна его замыкать, её место в центре, там, откуда невозможно сбежать или украсть.