«Никогда не видела Руки таким злым…» — запыхалась Комори, убегая от безжалостного преследователя. «Глупо… Как глупо убегать от вампира, но я ничего не могу с собой поделать», — оглядывалась она по сторонам, спустившись на цокольных этаж, где был бассейн и сауна. «Страшно… надо спрятаться пока он не пришёл в себя…» — решила Юи, открывая стеклянные дверки просторной ванной комнаты, ступая трясущимися ногами по чёрной мраморной плитке, оглядывая большую чашу, где обычно поднимается пар от горячей воды. «Его здесь нет», — выдохнула она расслабляясь. «Отлично, значит, здесь и спрячусь», — определилась блондинка, заглядывая в огромное зеркало над двумя раковинами в мраморной столешнице. — Руки… — еле выговорила она, увидев в отражении бессердечный взгляд хладнокровного вампира, который стоял за спиной. — Руки, не нужно, — попятилась Юи, упираясь поясницей в столешницу, окончательно понимая, что ей не выбраться.
— Нужно, Ева… — протянул он, наступая. — Ты не понимаешь иначе, — сказал Руки безысходно, тут же бросаясь на девушку, зажмурившую глаза. — Язык боли — единственное, что поддаётся твоему слабому рассудку, — бездушно заявил Муками, сжимая кисти Комори до ярких пятен на коже, заставляя её корчиться от боли.
— Остановись… — взмолилась она, выгибаясь под властью вампира, падая в его руки, ощущая леденящий кожу холод от чёрных мраморных плит, изредка слыша, как из крана капает вода.
— Нееет… — довольно протянул Руки, впиваясь в белоснежную шею Юи, закатывая глаза от нахлынувшего и захватившего с головой удовольствия.
— Аааа! — выкрикнула она, выгибаясь от боли, не имея шанса на побег, пока бессмертный делал жадные глотки, погружаясь в её плоть по самые дёсны, сдавливая хрупкую девушку в руках. — Руки, больно… — застонала она, уже не чувствуя под собой ног.
— Нравится? — упоённо спросил Муками, медленно вынимая белые клыки из размякшей плоти Комори, не спуская с неё глаз. — Ева… — улыбнулся он, обводя длинными пальцами, контур распахнутых от боли губ. — Ты так сладко стонешь, что мне хочется ещё, — прошептал Руки, сохраняя холодность во всём бессмертном теле, оставляя лишь мокрый след на шее Комори. — Ты уже не слышишь меня, — ухмыльнулся он, видя, что блондинка отъезжает, закатывая алые глаза. — Я думал ты захочешь больше боли, — расплылся в коварной улыбке вампир, покусывая выпирающие ключицы, оставляя на них еле заметные кровавые следы.
— Ммм… — забилась из последних сил она, чувствуя лёгкий привкус гари во рту, не понимая, что брюнет обводит пальцем её язык, обмакивая губы, заставляя их блестеть в приглушённом свете электрических ламп.
— Стони ещё ярче, — сладостно выдохнул Руки, слизывая алые капли выступившей крови с надкусанных ключиц, спускаясь влажной рукой вдоль шеи Юи, заставляя её тело покрываться мурашками.
— Руки… прости… — прошептала она, повиснув на руках у Муками теряя сознание.
— Я в порядке, — сдался он, опуская повинную голову к ней на грудь, сжимая крохотное тело в своих объятиях. «Всё хорошо, я расслабился… силы вернулись… Кажется, она вовремя отключилась, ещё бы чуть-чуть и я бы не остановился пока каждый сантиметр её тела не принадлежал бы мне», — облегчённо вздохнул брюнет, набирая воздуха полную грудь, ощущая запах любимой девушки. — Я не знаю, как ещё заставить тебя беспрекословно повиноваться, — прошептал он, поглаживая её волосы, раскинувшиеся на чёрном мраморе. — Только потому, что я тебя люблю, я терплю твои милые необдуманные выходки… Боже мой, на что ты толкаешь меня?! — спросил Руки пустоту, крепко прижимая Юи к себе. — У нас ещё есть время, — прошептал он, нежно поглаживая её по щеке, не в силах оторваться от безмятежности её бледного лица, слегка приоткрытые губы, длинные ресницы на плотно закрытых веках и платиновые кудри, спадающие на мокрые от слёз щёки. — Прежде чем покинешь страну, я расскажу тебе правду, ты имеешь право знать… — размяк беспощадный вампир, решаясь на последний бездумный поступок ради девушки, покорившей его охладевшее с годами сердце.
***
Тихий хруст и скрип золотого колёсика звучал в уютной комнате, насыщая всё лёгким пением музыкальной шкатулки. Белые кружевные пелёнки свисали со спинки детской кроватки, скрывая в сумраке ночном, покачивающуюся рыжеволосую женщину с младенцем на руках.
— Холодные осенние ночи прекрасны, — улыбнулась она, поглядывая на мирно спящего ребёнка. — Клён окрашивается кровавыми каплями, ивы горят золотом, склоняясь над водой — это цвета нашей семьи. Ты ещё не знаешь их прелести, но когда-нибудь они откроются и тебе. Алые розы, увенчанные золотыми шипами — неотразимы, как и опасны, наш мир становится хрупким, но тебе не о чем беспокоиться, мама с тобой, Юи, моя Юи, — ласково говорила женщина, не спуская золотых глаз с крохотной девочки. — Слышишь, твой отец пришёл, снова не один, — вздохнула она, перекладывая малышку в колыбель. — Ты не выпускаешь этот крест из ручек с самого твоего первого дня, что ж, хорошо во что-то верить, — поцеловала она девочку в лоб, растворяясь в воздухе, как и сама детская комната, пропадая где-то за непроглядным туманом.
— Ева… — разносился сладостный голос. — Ева… Твоё время пришло… — прозвучало до боли знакомо в голове, рассеиваясь эхом через туман. — Ева… — слышались душераздирающие звуки, заставляя очнуться.
— Где я? — прошептала Комори, сквозь пелену на глазах, чувствуя, как в горле першит, а тело ноет от боли.
— Уже проснулась, — проговорил Руки, оборачиваясь. — Не делай резких движений, ты всё ещё слаба, — посоветовал он, посматривая на блондинку через плечо, видя, как она мается на его подушке, не понимая, где находится и кто сидит перед ней.
— Что это? Точно выросли крылья… — словно не здесь сказала она, протягивая руку к обнажённой спине вампира, на которой отпечатались два размашистых шрама от ожогов, полученных больше ста лет назад.
— С этими крыльями можно отправиться только в ад, — остановил её руку Муками, прикладывая к груди. — Юи, это я, ты узнаёшь меня?
— Руки… — пролепетала она, пропуская между пальчиков пару тёмных прядей, узнавая серебряные капли, скатывающиеся по мягким волосам. — Почему я в твоей комнате? Я же была не здесь… Я видела маму, — улыбнулась Комори, закрывая наполненные слезами глаза. — У неё такие красивые рыжие волосы, словно солнышко, согревающее в тёплый апрельский денёк, добрая улыбка и прекрасные золотые глаза… Почему у меня не такие же? — бредила Юи, не желая возвращаться в реальность. — Зачем я так быстро очнулась? Ещё бы чуть-чуть и я увидела отца…
— Юи, ты ненавидишь меня? — обнял Муками, слыша стук её сердца.
— Руки, о чём ты? Как я могу тебя ненавидеть, ведь я же…
— Но ты возненавидишь меня, — перебил он, отстраняясь от девушки, заглядывая в её алые глаза. — Я знал твою мать, она была необыкновенной женщиной, хотя и очень несчастной, а теперь я должен буду забрать жизнь твоего отца.
— Так мой отец жив? — удивилась Юи, теряя дар речи, думая, что её родители погибли. — Руки, ты знаешь его? Какой он? Расскажи мне, прошу, — схватилась за вампира она, забывая обо всём.
— Влиятельный, могущественный и безжалостный, — ответил он, перебирая её пальчики между своих. — Юи, твой отец Сакамаки Того.
— Что? — растерялась она, вылезая из-под одеяла пытаясь подняться. — Это не может быть правдой… Так значит…
— Да, они твои братья, — подтвердил вампир её догадки, помогая подняться на ноги.
— Тогда почему они всё это делали? Почему? — выкрикнула она, не понимая, как члены семьи могут так друг с другом обращаться.
— Они не знают. Рейджи и Шу, возможно, догадываются, но у вампиров браки между членами семьи в порядке вещей, особенно среди представителей королевских кровей.
— Королевских… — чуть не открыла рот Комори, хлопая длинными ресницами, думая, что всё ещё спит.
— Да, твоя мать была одна из основательниц — Тсукинами Мене. Долгие годы все считали, что она погибла, здесь не обошлось без проделок Карлхайнца, но они любили друг друга некоторое время, пока ему не понадобилась ты. Он знал, что твоя мать не отдаст тебя, поэтому обманул её. Мене думала, что больна и, боясь, заразить тебя расовой болезнью попросила убить её. Она не могла жить с мыслью, что бросила ещё одно дитя и Того пронзил её сердце клинком, который когда-то принадлежал Кристе его третьей жене и матери Субару, копия этого клинка хранится у тебя.