— Ка…на…то…— протянула девушка, дрожа голосом от энергичных толчков вампира, пока он начинал наслаждаться всем этим процессом, успев позабыть, как это было весело, когда Юи жила в их доме, и мучить её можно было хоть каждый день, пока всё это не пресытилось, и странные чувства не одолели его неуравновешенную сущность.
— Умолкни, дворняжка! — сердито рявкнул бессмертный, сжимая пальцы у блондинки на обнажённых плечах, добавляя к отметинам Райто свои следы. — Я знаю, что с тобой делать, — загорелся интересом Канато, озаряя коридор истерическим смехом. — Я выдрессирую тебя! — заявил он, вытаскивая из кармана обрывок шпагата, обвивая его вокруг запястья Юи, сажая её на поводок. — А теперь, жучка, ты у меня будешь служить, есть с моих рук и если прикажу обувь облизывать, — восхищался Канато, придавливая испуганную до онемения девушку к стене. — Но для начала, мы найдём место, где будут зрители, — заявил Сакамаки, и, взвалив Комори на плечо, потащил в одну из гостиных, где он когда-то музицировал с единокровными братьями.
— Канато, я не понимаю, в чём моя вина? — жалобно посмотрела Юи, как только её не лучше мешка с картошкой швырнули на мраморный пол.
— Молчать! — приказал он, натягивая плетёную верёвку, кусочки льна в которой врезались в нежную кожу Комори, покалывая и натирая её, оставляя яркие кровавые следы. — Я не отдавал команды «голос», — довольно улыбнулся Сакамаки, посмеиваясь с каждой секундой всё ярче, как басистые звуки фортепьяно заглушили его истерические смешки.
— Субару… — прошептала Юи, затаив дыхание от громкого зловещего звука, что эхом уходил вглубь длинных коридоров, приглашая остальных.
— А вот и первые зрители, — искривил губы в улыбке Канато, поглядывая на младшего брата, который лежал на клавишах, подкладывая бледные руки под голову, нехотя приоткрывая один глаз, морща брови и недовольно поджимая губы.
— Не отвлекайся, дворняжка, — дёрнул он за верёвку, напоминая о себе. — Смотрю, сидеть ты уже научилась, — задумался вампир, глядя на Комори, которая, поджав ноги, сидела на холодном полу, судорожно всматриваясь в безжизненные черты лица своего обидчика.
— Канато, за что? — прошептала она, упираясь ладонями в ледяной пол из чёрного мрамора, глядя с такой надеждой в глазах, что у Субару дыхание перехватывало, а кулаки невольно сжимались до хруста, при виде брата, трясущегося от злости.
— Я сказал тебе заткнуться! — выкрикнул Канато, бросаясь на Юи, как зверь на добычу, опрокидывая её на пол, сцепляя руки на тонкой шее. — Что же ты молчишь? — посмеиваясь, спросил он, оседлав задыхающуюся блондинку. — Кричи, ругайся или умоляй, как ты это любишь делать, — смеялся парень, сдавливая тощие пальцы.
— Я не могу злиться на вас, — прохрипела Комори, стараясь даже в такой ситуации улыбаться. — Не знаю почему, но я люблю вас всех, — закатывала глаза она, рефлекторно, хватаясь за напряжённые руки Сакамаки.
— Достало! — ударил по клавишам Субару, разнося новые беспощадные звуки, молниеносно сбрасывая брата с Юи, прижимая к себе, отлетая к противоположной стене, разбивая бетон своим кулаком, только так выпустив часть гнева, что закипел в его жилах.
— Субару… — вздрогнула она, утыкаясь носом в сильное плечо бессмертного, глядя безумными глазами на растелившегося посреди пола Канато.
— Ты чего наделал?! — запищал он, оттягивая на себе промокшую белую рубашку вместе с серым жилетом. — Тедди! — обеспокоено прокричал парень, доставая медведя из лужи, которая образовалась, когда он сбил вазу с цветами, и вода с лёгким кислым запахом залила их тела. — Ты бесишь! — захлюпал носом Канато, заикаясь от слёз, капающих гроздями с его бледных щёк. В один момент отобрали новую игрушку, а лучшего друга искупали в самых настоящих помоях.
— Не шевелись, — чуть слышно сказал Субару, искоса посматривая на страдания брата, у которого и вовсе могла поехать крыша.
«Почему он защищает меня?» — спрашивала себя Юи, не понимая его, ведь она сделала ему больно, отказав, а он всё равно прикрывает, пряча у себя на груди.
— Не прощу вас двоих! — разгневался он даже сквозь слёзы, решая убежать.
— Это было близко, вовремя вмешался, Субару, — похвалил брюнет, стоя в дверях.
— Рейджи! — выкрикнула Юи, искренне радуясь его появлению, ведь хоть её и защитили, но оставаться наедине с этим вампир более не хотелось, чувство стыда грызло изнутри.
— А ты чего такой помятый? — не выдержав, спросил Субару, окидывая взглядом старшего брата. Вид его и даже речь были отличны от привычных: лицо всё в ссадинах, волосы взъерошены, пуговицы на когда-то белой рубашке распахнуты, одна линза на очках треснута, а галстука и пиджака вовсе нет.
— Это сейчас не так важно, — сказал он, не желая объяснять, что выпрыгнул из окна Шу и от писка летучих мышей они вместе с братом повалились на дерево, где и получили мелки ссадины с прочими неприятностями. — Девушка должна пойти со мной, — спокойно сказал Сакамаки, убирая в карман лопнувшие очки, протягивая свою руку. — Так будет лучше для неё, — убеждал Рейджи, видя недоверие в алых глазах Субару и испуг Комори. — Ты не хуже меня знаешь, что твои старшие братья в такие дни себя неважно чувствуют, я позабочусь о ней, — пообещал он, продолжая смотреть ему в глаза, заставляя поверить.
— Если с ней что-то случится, я этот дом по кирпичику разберу, — пригрозил белокурый юноша, освобождая Юи из своего плена, разрешая спрятаться за спиной другого.
— Субару, спасибо тебе, — улыбнулась она в знак благодарности, принимая руку Рейджи, немного побаиваясь его.
— Забудь на время про свои телячьи нежности, — приказал брюнет, освобождая кисть Комори от жёсткой шершавой верёвки, осматривая образовавшиеся кровоподтёки. — Хорошо, повреждения лишь внутренние, кровь запеклась под кожей, — заключил он, обводя пальцами фиолетовые прерывистые линии на девичьем запястье. — Иди за мной, — всё в том же спокойном повелительном тоне приказал Сакамаки, оставляя за спиной одну из просторных гостиных с музыкальными инструментами, где каждый шаг оттенялся громким эхом.
«Куда мы идём? И почему Рейджи так молчалив?» — задумалась Юи, послушно следуя по пятам, не задавая вопрос пока они спускались ниже и ниже, минуя кухню и винный погреб. «Неужели он серьёзно говорил про темницу?» — напугалась она, застывая, когда перед ней распахнулась ещё одна дверь, и приглушённый, слегка отдающий синевой свет, ослепил, словно оттеняясь от кристально чистой воды.
— Не стой столбом, пошли, — сурово сказал Сакамаки, прислушиваясь к каждому необычному звуку, продолжая думать о своём. «Что произошло с фамильярами? С какой радости они рассыпались?! И луна эта ещё… Плохо дело совсем, ну ничего, здесь до неё не доберутся, а позже она мне ещё пригодится», — улыбнулся он незаметно для себя, пребывая не в таком уж плохом расположении духа, ведь теперь манипулировать старшим братом не составит труда, а в идеале и из братьев Муками можно было выжать нужную информацию.
— Рейджи, постой, — затормозила Юи, не желая спускаться под особняк, чувствуя, что эта дорога ведёт её прямо в ад.
— Ну чего ещё? — недовольно развернулся он, теряя здесь на неё время, да ещё и отвлекаясь от собственных мыслей. Правда была у самого носа, и её слащавый запах раздражал с каждым днём всё сильнее. Невозможно было осознавать, что в этом мире есть вещи, не поддающиеся логике и здравому смыслу, точнее, не поддающиеся его здравому смыслу.
— Ноги не слушаются, словно эта дорога в один конец, — сказала она, опуская глаза в пол, с трудом разглядывая кончики коричневых ботинок.
— Не мели чепухи, — фыркнул он, подхватывая блондинку на руки. — Не шуми, — прикрыл Сакамаки её рот рукой, продолжая этот путь за счёт собственных ног. — Ты посидишь здесь одну ночь, эта темница изготовлена по особому заказу нашего отца, обычные вампиры не пройдут сквозь эти двери, при всём желании они не поддадутся ему, — объяснил Рейджи, оставляя Комори в камере, где горел тот странный огонёк, освещая всё вокруг холодным голубым светом. — Побудешь здесь до утра, мне надо найти остальных и проследить, это важно, я не могу нянькаться с тобой, как с маленькой, — отчитал он, тут же ругая и заботясь.