— Я тебя поняла, Рейджи, — кивнула Юи, присаживаясь на покосившийся от времени стул, решаясь послушно ждать утра. — Я буду ждать тебя здесь.
— Посмотрим, как ты выполнишь своё обещание, — усмехнулся он, захлопывая тяжёлую и очень старую дверь, с решётками на уровне глаз, оставляя беззащитную девушку в этом забытом Богом месте наедине со своими мыслями, страхами и надеждами.
***
Холод, перемешанный с влагой, поработил комнаты, расположившиеся глубоко под землёй, скрываясь от людских глаз за тенью богатого поместья, от самых ворот которого веяло тяжёлым, вызывающим опасение чувством. Именно здесь Юи была вынуждена коротать ночь, становясь заложницей собственных мыслей.
Высокий полог мрачных чертог — единственное, что привлекало внимание, пока глаза не всматривались в крепкую, не подъёмную для одного человека дверь, сквозь решётки которой, виднелись пустые ступени. Один мимолётный взгляд и сердце замирало, ожидая увидеть знакомую фигуру с тихой доброй улыбкой, умными серыми глазами и как всегда невозмутимым тоном, но проходили минуты, и даже тень не проскальзывала в этих стенах.
— Как же долго тянется время, — опустила голову Юи, немного расслабляясь, ведь как только Рейджи закрыл дверь, она словно застыла на своём покосившемся от старости троне. «Неужели именно здесь был заточён Райто?» — задумалась она, содрогаясь от холодка, пробежавшего по телу. «Это мерзко!» — зажмурилась Комори, прижимая продрогшие кисти к груди, слыша редкие удары сердца, такие редкие, что становилось страшно, ведь жизнь покидала её. «Как можно быть таким чудовищем?!» — замотала головой она, стараясь выбросить эти мысли из головы. «Я никогда не привыкну к этому… Сколько раз слышала о поступках этой женщины и каждый раз меня одолевает это чувство боли и отвращения к себе и жалости к ним», — вздохнула Юи, подпирая остывшие ноги руками, прижимая колени к груди, желая спрятаться в них, а открыв глаза уже увидеть дорогие сердцу черты лица, разувериться в их несправедливой погибели и главное, заставить себя вновь почувствовать жизнь. Когда отвернулись все, рядом оказался Руки и его братья. Сквозь злобу и боль проблеснули лучики света и потухли в одну роковую ночь.
— Почему судьба так жестока? Почему дары её столь скудны? — спросила пустоту она, понимая как на самом деле одинока. — Может быть Райто прав, и моя вера беспечна? — прошептала Комори, медленно впадая в отчаяние, доставая из кармашка серебряный крест, осторожно поглаживая его потемневшими от пыли пальцами, глядя, как смешивается синева от исходившего освещения с её алым камнем, отливая насыщенными фиолетовыми тонами, и припадки Канато тут же предстали перед глазами, заставляя в ужасе отвернуться.
«Верно, я одна на этом свете. Вероятно, эта дверь никогда больше не откроется, чтобы подарить мне свободу, я же знала это и добровольно осталась», — загрустила Юи, понимая, что это было за чувство, предостерегающее её, и глаза невольно забегали вдоль мрачных стен, как вдруг в дальнем углу загорелись два зелёных огонька, и страх сковал как лёд.
— Я не ослышался, стервочка? — раздался насмешливый голос Райто и вся его вальяжная фигура в зелёной толстовке, поверх белой рубашки вышла из тени. — Ты, наконец, поняла, что твоя вера даёт тебе по носу, оставляя ни с чем? Не могу в это поверить, благодать коснулась даже тебя, и просветление пришло в самые мрачные минуты твоей постыдной жизни, это так восхитительно, что сложно сдержаться, — распылялся он, приближаясь к блондинке, оставившей свой трон инстинктивно спасаясь бегством.
— Райто, как ты здесь оказался? — в ужасе спросила она, не пряча бегающего в панике взгляда. — Рейджи сказал что… — не успела договорить Юи, как врезалась в юношу, поджидающего её позади.
— Что? Сказал, что ни один вампир не прорвётся через эту дверь?! — ехидно повторил Аято сказанные ранее старшим братом слова. — Верно, если ломиться сломя голову, — довольно произнёс он, хватая Комори за запястье, приподнимая от земли. — Но нам всего-то следовало затаиться, — злобно произнёс он, заглядывая в распахнувшиеся алые глаза Комори. — Знаешь почему он не стал проверять эту комнату? — риторически спросил рыжеволосый, гневаясь по какой-то причине. — А всё потому, что после того, как мы оба отсидели в этой камере ни одну бессонную ночь, ни различая времени и не зная покоя, мы стороной обходили это место. Здесь все потаённые чувства, страхи и ненависть выплёскиваются наружу, обнажая тебя настоящего, вот что делает одиночество, что с вампирами, что с людьми, когда их загоняют в угол. Ты ведь тоже почувствовало это, правда, блинчик? — усмехнулся Аято, опуская девушку на каменные полы, слегка выпустив пар.
— Ты выглядишь ужасно, стервочка, — улыбнулся Райто, довольствуясь отголосками страха на лице юной пленницы. — Такая бледная, напуганная и совсем потерянная. Вот бы поскорее увидеть твоё лицо, когда мы будем раздевать тебя, пронзать твою плоть снова и снова, пока твоё сознание не покинет тебя и так будет пока Рейджи не придёт за тобой, а кто знает, собирается ли он вовсе приходить, ведь ты его главный козырь.
— Умолкни! — фыркнул Аято, заслоняя Юи собой, грубо поворачиваясь к брату спиной. — Я первым испробую её крови, давно мои губы не касались её плоти, — вульгарно произнёс бессмертный, зарываясь носом в белокурых волосах. — Оладья, только пикни, и я выпью тебя так же быстро, как поедаю такояки, — предупредил рыжеволосый, зная, что на её крики примчится Рейджи и веселью настанет конец. — Покажи мне все краски боли на твоём миленьком личике, — восхищался собой вампир, откидывая спадающие на шею волосы, несдержанно вонзаясь в остывшую плоть Комори, не собираясь с этим тянуть.
— Ммм… — застонала Юи, стискивая зубы, ощущая, как тысячи шипов одновременно после молниеносной боли пронзили её тело. Кровь брызнула из раскрывшихся уст Сакамаки, не успевая задерживаться у него на языке, орошая розовый топ блондинки новыми ужасающими красками.
— Похоже, я прокусил артерию, — выдохнул Аято, довольно запрокидывая голову, жадно сверкая играющими огоньками в глазах.
— Стервочка, от тебя так божественно пахнет, — застонал Райто, улавливая, как запах свежей крови распространяется по их совместной камере. — Ты вся испачкалась, — улыбнулся он, отпихивая девушку к стене, пока брат стоял и закатывал глаза от удовольствия. — Если Рейджи тебя увидит, то будет очень зол, — заключил рыжеволосый, убирая бледную ладонь, которая изо всех сил зажимала кровоточащую шею. — Такой вид не подобает для юной леди, — передразнил он старшего брата, облизывая дрожащие пальцы Юи, пачкая и своё лицо, довольно прижимаясь всем телом. — Ты не теряешь сознания, кто бы мог подумать, что ты станешь долгоиграющей игрушкой на эту ночь, — ухмыльнулся Райто, запрокидывая голову Комори, желая оставить свои следы на шее, где Аято ещё не успел тронуть её.
«Верно, я ещё в сознании», — зажмурилась она, стискивая маленькие кулачки, стараясь держать язык за зубами, как было велено. «Юма, как и вы, долгое время меня использовал, а Руки заставил правильно питаться, возможно, дело именно в этом», — вспомнила Юи, когда Эдгар был зол на неё за брата и каждый день жестоко питался ей, пока не принял её как члена семьи. А Руки вынудил ежедневно готовить и обедать с ними за одним столом, да и его укусы были отличными от этих. Глубокие, страстные или невероятно жестокие, гипнотизирующие, заставляя отключаться у него на руках, забывая о безопасности и здравом смысле.
— Отвали! — отпихнул брата вампир. — Я ещё не закончил, — очнулся он, желая продолжить. — Я не буду останавливаться, даже если ты рухнешь на этот пол. Я не остановлюсь! — загорелся Аято, почувствовав зверский аппетит. — Твоя кровь вновь изменилась, и на этот раз она терпкая, как лучшее красное вино, — облизнулся он, разворачивая лицо Юи за подбородок, заставляя уткнуться носом в стену. — Сладкая, словно я вкушаю райский плод. С одной стороны, сытная и одного глотка хватит, чтобы утолить голод, а с другой, внутри всё горит, желая ещё и ещё, — вспыхнул Сакамаки, присасываясь к старой ране, не в состоянии более тянуть.