— Стервочка, да очнись же ты, — посмеивался Райто, нависая над Юи, наслаждаясь её беспомощностью. — Ты такая грязная, — пошло шепнул он на ухо, но на самом деле констатируя факт. Тело Комори было покрыто глубокими укусами, оставленными Аято на шее, плечах и ключицах. Ноги так же изнывали от покалывающей, дёргающей боли, где Райто так смачно прикладывался своими холодными губами, обнажая смертельное оружие, которым как вампир был наделён самой природой. Одежда вся в крови. Лицо, волосы — всё пропиталось этим солёным металлическим запахом, от которого начинало тошнить.
«Я не могу пошевелиться, даже слова вымолвить, чему он радуется? Неужели им так нравится видеть меня слабой и униженной?» — распахнула Юи глаза, глядя на забрызганное кровью лицо Райто, который уже хотел начинать целовать и вообще делать со своей жертвой всё чего душе угодно, не замечая, с какой обидой смотрит та, которую они все полюбили, но, подавшись собственному эгоизму, злобе и жажде крови позабыли, ради минуты блаженства.
— Вернёмся к тому, на чём остановились, — сладостно протянул рыжеволосый, пребывая в прекрасном расположении духа.
— Нет! На этом всё и закончится, — появился Шу, поднимая младшего брата за шиворот, отшвыривая его как ненужный предмет, опускаясь на колени рядом с Комори, осторожно приподнимая её голову. — Прости, не уберёг. Пора бы прекратить мне давать пустые обещания, — постарался улыбнуться он, дабы хоть немного подбодрить девушку, но у неё только слёзы наворачивались.
— Как трогательно, — саркастично произнёс Райто, поднимаясь с начищенного до блеска пола, оправляя белую рубашку и зелёную спортивную куртку, вдыхая аромат крови, разносившийся по поместью, закатывая от удовольствия глаза. — Прискакал принц на белом коне, только вот шпагу свою ты позабыл и коня где-то потерял, что будешь делать один? — хитро спросил рыжеволосый, направляясь к стене, на которой весели две скрещенные в бою сабли.
— Райто, уймись, — попросил Шу, обнимая повисшую на его плече Комори, справляясь с собственной жаждой, ведь он понимал, что один глоток может стать для девушки последним. «Умереть она не должна, но если отключится, может впасть в кому, а когда очнётся, кто знает, кого мы увидим, пробудившегося ото сна вампира или Корделию в образе Юи?» — думал блондин, желая вразумить брата, а не сражаться с ним.
— Ну же, положи эту грязную шлюшку на диван и прими вызов, как и полагается представителю знатного рода, — указал парень на мягкую мебель в тихом уголке, нарушая эту зловещую тишину звоном клинка, который бросил под ноги блондина, затупляя сталь о мраморный пол, закованную в жаре кузнечной печи.
— Побудь здесь, — спокойно сказал Шу и осторожно положил девушку на мягкие подушки, не обращая внимания на то, что тёмная обивка приобретает кровавые разводы.
— Шу… — прошептала Юи, сквозь сухость в горле, удерживая парня за руку, не желая его отпускать, ведь это было полным безумством.
— Всё хорошо, это обычная сталь — неопасно, — слегка улыбнулся он, целуя ледяную кисть блондинки, кладя её на маленькое тело, не позволяя болтаться, как у неживой.
«Почему? Почему это происходит? Я ничего не понимаю», — застыла Комори, глядя старшему Сакамаки в спину, слыша холодный скрежет сабли, которую он поднял с пола и приготовился отображать атаку младшего брата. «Всё из-за меня! Родные братья дерутся из-за меня! Я принесла разлад в их дом», — только подумала она, как два вампира с невероятной скоростью сомкнули клинки, наполняя этот праздный зал громовым скрежетом. «Пожалуйста, остановитесь!» — кричала про себя Юи, зажмуривая глаза не в силах смотреть, как опасен, может быть Райто, пока только играясь, ведь всё это для него была как забавная игра, главным призом за победу в которой должна стать она.
— Почему ты не хочешь отдать мне стервочку? — улыбнулся зеленоглазый, вновь сталкиваясь со старшим братом лицом к лицу, жадно скрепя сверкающей саблей, расточая горячие искры. — Я же не Аято, я не обижу её, — развёл руками он, отпрыгивая от безразличного противника, который с виду не испытывал ненависти или страха, жажды крови или усталости, но на самом деле каждую его мышцу ломило от усталости. Тело, привыкшее к покою, лишённое постоянного притока свежей крови изнывало от этих ударов, разрывающих мышцы на части.
— Тогда отступи, — махнул клинком Шу, преграждая собой дорогу, показывая, что не позволит так просто пройти. — Какой смысл от тела, если её душа никогда не будет принадлежать ни одному из нас? Она уже отдала своё сердце и сделала это осознанно.
— И что с того? Они все сгорели заживо. Теперь её сердечко должно быть разбито. Я хочу быть тем, кто его склеит, — заявил Райто, не задумываясь как Юи больно от его слов, и если бы она сейчас могла, то кричала бы от боли во всё горло, но сил хватало только, чтобы не отключаться и смотреть, переживая за каждого из них.
— Невероятно, — вздохнул блондин, бросаясь в атаку, вынуждая насмешливого бессмертного пошатнуться, ведь он никак не ожидал действий, думая, что он планирует лишь отображать его удары. — Говоря так, ты толкаешь её с обрыва, в отличие от нас, она живая, — сказал Шу и полоснул младшего брата вдоль груди, пока тот пребывал в недоумении от его слов, почувствовав ту душевную боль, от которой сам мучался на протяжении многих лет, падая на колени, не произнося ни единого слова, лишь как рыба, беззвучно заглатывая пропитанный страхом и отчаянием воздух.
— Райто! — испугалась Юи, увидев, как кровь брызнула из широкой раны, забрызгивая зелёный кардиган Шу, попадая даже на спокойное, почти безразличное лицо. — Райто… — часто задышала она, ощущая боли в выпрыгивающем из груди сердце, судорожно хватаясь за грудь, как ветер захватил её и красные лужи крови, вампиры, погрязшие по локоть в крови, исчезли из вида.
— Эй, что с тобой? — выкрикнул Рейджи, тут же замечая, как морщится блондинка, напрягая морщинку на лбу. — Где болит? Голова кружится? Тошнит? — несдержанно кричал он, переживая из-за того, что увидел в темнице, ведь она потеряла слишком много крови и ещё была на ногах, а сейчас как парализованная болталась у него на руках, играя мимикой на окровавленном лице, всем видом показывая адскую боль.
— Болит… в груди болит… — прошептала Комори, теряя сознание, не веря, что на этот раз не проснётся вовсе.
— Юи, не отключайся, слышишь? — кричал брюнет, удерживая блондинку за худые запястья, стараясь поставить на ноги, но они только подгибались не лучше чем у обычного только что отдавшего Богу душу трупа. — Чёрт подери этих мелких паршивцев! — проревел бессмертный, закидывая девушку на свою кровать, звучно роясь на столе, впопыхах разбивая тонкие пробирки, усеивая все полы острыми осколками. — Потерпи, сейчас я сделаю укол нитроглицерина, и боль пройдёт, — успокаивал он, зная, что Комори его слышит. — Это моя вина, я должен был давно исследовать твою кровь, а я самонадеянно решил, что ты не умрёшь от такой мелочи. Твоя мать одна из основательниц, но у тебя такое слабое тело, — покачал Сакамаки головой, протыкая еле заметную синюю вену, пуская в её кровь двадцать кубиков нитроглицерина. — Пульс участился, это плохо, — посчитал Рейджи, поднимая ослабшую ручку Юи. — Хорошо, для начала остановим кровотечение, — собрался с мыслями он, кладя три большие подушки девушке под ноги. — Голова должна немного свисать, — продолжал говорить вампир, осторожно опуская голову Юи, удерживая её руки на весу, осторожно обрабатывая и заклеивая глубокие отметины на шее одной рукой, продолжая считать стихающий ритм пульса.
«Рейджи, не переживай ты так, всё хорошо, я дома», — начала улыбаться она, видя стены усадьбы Руки целыми и невредимыми, места, ставшие для неё родными, как картины последних прожитых дней стали помелькать в её голове и испарина невольно выступила на бледном лице, заставляя бедного Сакамаки вновь волноваться.