— Да ладно, а дрожишь, как девчонка, — усмехнулся он, подходя впритык. — Я Джастин, запомни моё имя, — представился блондин и тут же вырвал из рук Азусы тёмный свёрток с ножами.
— Нет! — прокричал он, протягивая свою руку к парню, но тот отпрыгнул в сторону и не в силах удержать равновесие Азуса с грохотом и брызгами повалился в холодную лужу.
— Ха-ха-ха! Я не могу! Он точно клоун, — звонко рассмеялась Кристина, хватаясь за свой живот.
— Прошу, верни, — взмолился брюнет, поднимая своё лицо покрытое грязью.
— Что же там такого ценного, раз ты так просишь? — ухмыльнулся тот, скорее развязывая украденное. — А? Что? Это же просто ножи, чего в них такого?! — разозлился Джастин и уже хотел швырнуть их в бедного парня, но неожиданно передумал, изгибая свои губы в зловещей улыбке. — Хотя, выполнены они и, правда, искусно. Думаю, мы сможем выручить за них неплохие деньги.
— Нет! — прокричал Азуса, сквозь слёзы, отчаявшись уже совсем, но, не ожидая от самого себя, сказал, — продай их мне!
— А? Непохоже чтобы у тебя были деньги, как же ты собираешься расплачиваться с нами? — спросил блондин, откладывая ножи Аки в сторону. — Ну, так чем же? — повторил свой вопрос он, хватая Азусу за длинную чёлку, заставляя показать свои серые глаза.
— Я сделаю всё, что вы попросите, я буду работать на вас, буду помогать вам… Всё! Всё… только чтобы вернуть их, — ответил он, зажмуривая свои глаза.
— Всё говоришь… — ухмыльнулся Джастин. — Ха! Тогда получай! — и кулак парня полетел в сторону Азусы, нанося сильный удар под дых; глаза распахнулись, брызги воды полетели в сторону, и обессилено тело снова рухнула в воду. — Вот же засранец, ты меня намочил, — ещё больше разозлился блондин, — получай! — прокричал он, и стал пинать парня, пока грязь не размазалась на его потёртых брюках. — Хватит с тебя, а то ещё подохнешь, как крыса, — пробурчал тот, демонстративно плюя в сторону.
— Уходим, — заявил он девушкам, спокойно смотревшим на всё это со стороны, как услышал звук скатывающейся по одежде воды, тяжёлое дыхание и хриплые звуки.
— Пока я жив… я буду бороться за эти ножи… Верни мне их, — вновь попросил Азуса, приподнимаясь на ладонях, не желая отпускать своих обидчиков.
— А ты интересный малый, — вдруг заговорила Мелисса и, склонив свою голову набок, мило проговорила: — давай поступим так, если у тебя ещё останутся силы после того, как мы с тобой поработаем, ты пойдёшь с нами и будешь слушаться, нам пригодится человек, умеющий терпеть адскую боль.
И небольшая нога наступила на дрожащую кисть, заставляя зубы скрипеть от боли, и вновь удар полетел в него; девушка была сильна, но била аккуратно, заинтересовавшись в нём, но даже её интерес не спасал от боли, которая разносилась по всему телу.
«Я выдержу… выдержу…» — сквозь собственные крики думал Азуса, не понимая, что уже и живого места на нём нет от кулаков Мелиссы и несдержанных, хотя и несильных пинков Джастина. — Мне больно… Больно! — истерично выкрикнул он, не в силах уже терпеть.
— Ты же хочешь свои ножи или ты уже передумал? — ухмыльнулся блондин и вновь схватил за длинные волосы, сильно оттягивая их.
— Да, сильнее… Сильнее… — вдруг начал смеяться Азуса, умоляя своих обидчиков. — Сильнее! — истерично смеялся он, чувствуя, как скальп того глядишь, отделится от черепа. — Я жив… Жив! — хохотал брюнет, разбивая рукой успокоившуюся воду, пока Джастин и Мелисса попятились от него.
— Да он больной! — заявил блондин, почувствовав, как потерял всякий интерес.
— И почему я должна стоять в стороне? — злобно топнула ножкой Кристина и, выхватив один из ножей Азусы, бросилась на него, — я тоже хочу повеселиться, — прокричала она, и острое как бритва лезвие сверкнуло в сумраке этого грязного переулка.
Кровь просочилась на бледной щеке и глаза юноши распахнулись с новой безумной силой.
— Какой прекрасный мальчик, я хочу тебя украсить, — призналась девочка и приподняла его лицо к себе, — а ну не шевелись, — приказала она, расплываясь в улыбке, и нож прошёлся по тонкой переносице, окрашивая тусклые волосы юноши красной краской.
— Ещё… ещё… Пожалуйста, бей ещё! — страстно попросил он, прикрывая глаза.
— Кристина, остановись! — остановила её Мелисса, удерживая тонкую ручку с ножом. — Ты так убьёшь его, — тихо сказала она, забирая оружие из рук сестры.
— Пошли, но тащить я тебя не стану, хоть ползи! Мне плевать, — заявил Джастин, бросая перед Азусой его свёрток, и развернувшись к нему спиной, медленно уходил.
«Я встану… Я должен встать, Аки, помоги мне», — попросил в своей душе он и, собрав последние крупицы своей силы, пополз к холодной стене, медленно карабкаясь по ней и, сделав усилие, передвигался шаг за шагом, мечтая лишь не потерять сознание, прежде чем доберётся до своего нового, пусть и не самого лучшего дома.
***
Жизнь потекла своим чередом. Дни полные безумия сделали Азусу несдержанным, желание жить было настолько сильным, что могло лишь сравниться с его желанием боли, которая, как наркотик заставляла кровь закипать, пробуждая от долгого сна.
Так пролетели два года. Мелисса стала красавицей, но холодной и беспощадной; Кристина по-прежнему была безумна, всё время готовая заплакать или истерически рассмеяться и лишь Джастин был, как баланс между ними — временами серьёзный, жестокий, но в то же время беззаботный. День за днём эта троица продолжала издеваться над своим рабом и неважно, что он делал — хорошо или плохо: не так встал, не так посмотрел, и камень уже летел в него, хотя порой Азуса специально подставлялся, чтобы получить эту сладостную боль.
Пока однажды троица воришек не решилась на крупное дело и, приметив себе один богатый особняк, захотели зажить, как короли. Но дело обернулось против них, и чиновник — бывший военный, который должен был в этот день посещать собрание, по каким-то странным причинам вернулся домой раньше обычного и застав воришек в своём кабинете с полными мешками добра, застрелил их при попытке бегства.
Азуса ждал уже несколько часов в одном из переулков, солнце постепенно скрывалось за горизонтом, но друзей, детей эмигрантов погибших на корабле, которые дали ему новый смысл жизни до сих пор не было, пока возгласы толпы не донеслись до его ушей и, высунувшись из-за угла, он увидел то, отчего по спине прошёлся холод и сердце ёкнуло, теряя надежду.
Бледная рука юноши вывалилась из-под серой простыни, пока двое мужчин по очереди вытаскивали трупы из того самого дома, куда отправились его друзья и причитающие соседи, полицейские и прохожие — всё это просто плыло, а в голове лишь слышались голоса.
— Кажется, этих воришек было четверо, неужели один успел удрать? — возмущался мужчина полицейскому.
— Есть ещё один, но он отличался от этой шайки, наверняка, он рад, что освободился от них, — серьёзно проговорил тот, думая, что любой нормальный человек был бы рад сбросить кобылу с шеи, но его логика отличалась от чувств бедного подростка оставшегося вновь полной сиротой.
***
«Почему? Почему жизнь ко мне так несправедлива?» — спрашивал он себя, шатаясь от усталости и голода вдоль улицы. После смерти друзей он уже несколько дней не ел, люди сторонились его, здесь ни то что помочь, даже бить никто не хотел, и жизнь теряла смысл с каждой секундой, пока ноги не перестали слушаться и, прикрыв свои глаза, он рухнул перед одной из лавочек, из дверей которой разносился манящий запах свежеиспечённого хлеба.
Громкий звук заставил торговца выйти на улицу и, увидев оборванца у своих дверей, он пришёл в ярость.
— А ну вставай, паршивец, из-за тебя я не продам и булки хлеба, ты своим видом распугаешь всех моих покупателей, — возмущался он, пихая незнакомого юношу.
— Не хочу, — прохрипел он сквозь слёзы.
— Да мне плевать чего ты там хочешь! Сейчас позову полицейских, и махом в каталажке окажешься, — пригрозил мужчина, продолжая толкать парня со своего порога.
— Зови… Мне всё равно… — безразлично сказал он, и, переворачиваясь на спину, внимательно посмотрел на пухлого торговца.
— Ах ты, наглый щенок! — побагровел от злости мужчина и, замахнувшись, ударил юношу по лицу кулаком, но ожидания его не оправдались. Истерический смех парнишки заставил волосы встать дыбом.