Ростом Спуки была почти шесть футов. Весом — сто двадцать фунтов. Плоская, как доска. Под пергаментно-белой кожей проглядывали тонкие синие вены. «Лед», он же кристаллизованный метамфетамин, постоянно поддерживал ее в полуголодном состоянии. Еще одиннадцать лет назад она работала моделью подиума в агентстве «Форд». Засветилась на обложках «Аллюр» и «Наинтиз Вумэн», участвовала в проекте Бетси Джонсон, снималась для рекламы косметики. Однако после всех этих многотысячных контрактов Спуки довольно быстро превратилась в конченную наркоманку.
Падение было стремительным. Когда ищейки Винчетти засекли ее за занятием проституцией в Утике, тут же схватили ее. Винчетти нравились высокие, стройные и острые на язычок. Однажды вечером она, обдолбанная в хлам, совершила очень серьезную ошибку, попытавшись соблазнить одну из наиболее преданных «шестерок» Винчетти, Паули, чьим заданием было отвезти ее домой после ночного визита на комплекс. Она призналась:
— Паули, меня блевать тянет с вашего гребаного Винча. Член маленький, а изо рта воняет так, что с ног сшибает нахер.
Свои слова она сопровождала ловким маневрированием рукой в промежности Паули. Но Паули лишь улыбнулся, покачал головой и вернулся в комплекс, чтобы сообщить об инциденте Винчетти, который кстати являлся, по данным Департамента юстиции США, главой преступной пирамиды Винчетти-Лонна-Стелло. Винчетти контролировал практически всю торговлю героином и подпольным порно на восточном побережье. Так или иначе, в качестве компенсации за эту глупую выходку, личный врач Винчетти, бывший пластический хирург с Беверли-Хиллз по имени Уинстон Ф. Праути, безболезненно ампутировал руки Спуки чуть выше локтей. Теперь Винчетти использовал ее для секса с извращенцами и снимал на видео. Он пожелал, чтобы врач ей оставил достаточно длинные культи, чтобы она могла вводить их в других женщин во время групповухи. Материал был, что надо!
— Камера готова? — спросил Фрэнки.
Ник настроил штатив.
— Почти.
— Свет достаточно яркий, Ник? — жалобным, бархатным голосом спросила Спуки.
Она сидела, выпрямив спину, голая, на дешевом кофейном столике, дополнявшем «люксовые апартаменты», которые на самом деле были номером в отеле «Ховард Джонсонс» на окружной автомагистрали 233 близ Рима, штат Нью-Йорк. Они получили льготный тариф, десять долларов за два часа, потому что ванна была полностью выведена из строя, когда на прошлой неделе наркодилеры разнесли это место из-за сорвавшейся сделки. Ник и Фрэнки решили прикупить на сэкономленные деньги наркоты. Это же «говно-порно». Да и нахрен им ванна?
— Эти гребаные фонари жарят меня, будто я какой-то гребаный фазаний сатэй с кари и имбирем, — продолжала скулить Спуки, взяв сравнение, видимо, из воспоминаний о четырехзвездочном нью-йоркском ресторане во времена своей работы в «Форд».
— Смирись с этим, сучка, — сказал Фрэнки.
— Отсоси, импотент долбанный, — спокойно парировала Спуки.
— Подрочи мне, — огрызнулся Фрэнки. Потом он сделал паузу и расхохотался во все горло. — О, подожди-ка! Ты ж не можешь мне подрочить! Потому что у тебя нет рук!
— Да, будь у меня руки, я показал бы тебе «фак»! — она посмотрела на Ника. — Как тебе нравится этот бесполезный кусок дерьма? У гребаного парня член в три раза больше, чем у других, и он ни хрена не может им сделать. Какой прок от члена, который не стоит? Как титька на гребаном коровьем вымени.
Фрэнки явно не понравилось это замечание. Бледное лицо нарколыги-морфиниста побагровело от ярости.
— Ты, гребаная безрукая банка со спермой, я целый год был порно-звездой номер один!
— Ага, педик, и кто ты сейчас? Долбанный импотент. Опять всю ночь будешь, блядь, пытаться приподнять свой хрен, как в прошлый раз?
Фрэнк стоял голый и дрожал, словно при болезни Паркинсона. Его некогда накачанные с помощью стероидов мышцы теперь обвисли от истощения.
— Почему я должен…
Ник явно потерял терпение.
— Фрэнки, ну что ты. У нас остался всего час, а нам нужно еще наснимать двадцать минут «говна».
Спуки хихикнула, немного ссутулившись. На ее талии не было видно ни одной жировой складки, как будто ее мускулатуру покрывал слой белой малярной краски.
— Фрэнки, мать его, нервничает, потому что знает, что у него не встанет. А раз у Фрэнки не стоит, у Винча больше не будет никакого резона держать его. Через неделю он будет уже в одной из опорных стоек того нового железнодорожного моста, который строят через реку Мохок. Все наркоманы — импотенты. — Спуки нежно улыбнулась, хлопая глазами. — Смирись с этим.