Три капсулы с крионавтами на наших глазах были помещены в одну большую капсулу — отделяемый отсек космического корабля.
— Мы отправили корабль на вытянутую эллиптическую орбиту, запланировав возвращение через девяносто суток, — продолжал Секвойя Угадай.
На сцене со всеми подробностями показали взлет ракеты: рев двигателей, пламя, плавный уход в небо… Рутинный запуск. Эдисон отчаянно зевал.
— И вот наши герои возвращаются. Для этого мы генерируем узконаправленное кинетическое электромагнитное поле конусообразной формы, улавливаем капсулу космического корабля в широкий конец конуса, передвигаем ее с помощью вспомогательных двигателей к оси кинетического электромагнитного поля, которое притягивает аппарат к Земле. Меняя полюсность поля — то притягивая аппарат, то отталкивая — мы гасим скорость его падения и добиваемся плавного спуска. Те из вас, кто путешествовал в космос, испытали на себе комфорт такого спуска — никакой тряски.
Итак, мои друзья, крионавты прибудут сюда из космоса через десять минут. Правда, процесс полного восстановления метаболизма в их организмах будет чрезвычайно медленным и займет несколько суток. Так что, как ни жаль, вы не сможете сразу поговорить с ними. Впрочем, им нечего рассказать. Для них время останавливалось — этих двенадцати недель как бы не существовало. А теперь, господа, я готов ответить на любые вопросы.
Его засыпали обычными вопросами, которые задают непрофессионалы. Где пролегала траектория полета капсулы с крионавтами? (В плоскости орбиты Земли. Внимательней читайте выданную вам брошюру.) Как зовут крионавтов, кто они по профессии? (Вся информация имеется в брошюре!) Как вы лично оцениваете степень риска данного эксперимента? (Как допустимую.) И так далее.
Наконец вопросы иссякли. Угадай оглядел трибуны и сказал:
— Остается три минуты. Есть еще вопросы?
— Да! — выкрикнул я. — Что такое Кровавая Мэри?
Он нашел меня глазами, испепелил взглядом и повернулся к Фе.
— Открыть небо!
Фе нажала что-то на пульте, и створы крыши над сценой разошлись.
— Включить кинетическую ловушку.
Фе кивнула и стала производить необходимые операции, прикусив зубками кончик языка. Она даже побледнела от усердия и напряжения.
Мы ждали, ждали, ждали, пока на панели управления не включился громкий зуммер.
— Есть контакт, — тихо произнес Угадай. Теперь он сам взялся за ручки управления, рассеянно поясняя публике: — Итак, сразу после попадания корабля в кинетическое поле, мы даем команду его вспомогательным двигателям вывести корабль к вертикальной оси поля.
Все в зале затаили дыхание. Зуммер изменил тон.
— А теперь корабль процентрирован в поле и начинается спуск, — произнес Угадай. Хоть на его лице не дрогнул ни единый мускул, мне чудилось огромное напряжение под этой непроницаемой маской игрока в покер. Он ощущал ответственность момента.
— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Одна минута до посадки.
Устремив взгляд в проем крыши, он продолжал торжественный отсчет секунд на испанском языке — и это напоминало мессу на латыни.
Затем мы увидели в небе темную попку космической капсулы. Она спускалась со скоростью осеннего листа, сорвавшегося с ветки, только плавней. Мы могли наблюдать действие кинетического поля — по его краям на сцене вихрилась пыль и какой-то сор. Зал восторженно зашумел. Угадай не обращал внимания на реакцию публики, полностью поглощенный рычагами управления.
Через некоторое время капсула зависла в метре от сцены. Фе подбежала к краю помоста, наклонила голову и жестами командовала Угадаю — майна, майна, помалу, стоп! Стука не было, мы просто увидели, что доски сцепы немного просели под тяжестью капсулы.
Угадай еще поколдовал над панелью управления, отключил ее, сперва облегченно вздохнул, потом набрал в грудь побольше воздуха — и внезапно издал громкий победный клик команчей. Это было замечательно. Зал отозвался взрывом аплодисментов. Кто свистел, кто кричал, кто смеялся, кто улюлюкал. Даже Эдисон восторженно затопал ногами, хотя его терзала профессиональная зависть.
На сцену выбежали три парня из техперсонала — теперь уже не трехмерные проекции, а ребята из плоти и крови. Угадай подошел к люку.
— Как я уже сказал, — обратился он к аудитории, — вы не сможете поговорить с крионавтами. Зато можете увидеть их. И прочувствовать поразительный факт — они не состарились па три месяца. Для них этих трех месяцев просто не существовало. — Помощники распахнули люк, и Угадай засунул голову внутрь капсулы. С этого момента его голос звучал приглушенней. — Они провели на орбите девяносто суток в заморо…
Внезапно он умолк. Мы напряженно ждали. Гробовое молчание. Нырнув по плечи в люк. Секвойя молчал и не двигался. Парень из техперсонала осторожно притронулся к его спине. Никакой ответной реакции. Тогда два техника, взволнованно переговариваясь, медленно оттащили его от люка. Он шел как лунатик, а когда техники отпустили его и побежали обратно к люку, остался стоять как статуя — неподвижно, с остановившимися глазами. Техники по очереди заглянули внутрь. Все трое реагировали одинаково: отходили на ватных ногах, бледные как полотно, в полном молчании.
Я ринулся к сцене — вместе с сотнями других зрителей. Когда я наконец пробился через толпу и смог заглянуть внутрь космического корабля, я увидел три прозрачных капсулы. Крионавтов там не было. В каждой из капсул сидело по голой жирной крысе. Голой — потому что па этих существах не было шерсти. Тут меня оттерли от люка. Крик, шум. Но в этом бедламе я различил вопли Фе:
— Гинь! Гинь! Сюда! Ради Бога! Гинь!
Я нашел ее возле панели управления. Она стояла над Угадаем, который лежал на полу и бился в классическом эпилептическом припадке.
— Все в порядке, Фе! — сказал я. — Ничего страшного.
Я проворно сделал все необходимое: уложил как надо, вытащил язык, распустил ворот сорочки, стал придерживать ноги и руки.
Моя девочка была в ужасе. Оно и понятно: если видишь припадок впервые, это производит сильное впечатление. Наконец я встал с пола и крикнул:
— Команда! Сюда, ребята!
Когда они пробились ко мне, я приказал:
— Отведите профессора в спокойное место. Чтобы поменьше пароду видело его в этом состоянии. Фе, ты в порядке? Можешь взять себя в руки?
— Нет.
— Плохо. Но все равно придется взять себя в руки. И побыстрее. Есть у Вождя собственный кабинет? — Она утвердительно кивнула. — Отлично. Мои друзья отнесут его туда — подальше от досужих глаз. А ты покажи им дорогу. Потом сыпь обратно. И не задерживайся! Поняла? Тебе придется замещать Угадая, когда аудитория немного придет в себя и начнет задавать вопросы. А пока что я буду вместо тебя. Мои друзья останутся с Вождем и присмотрят за ним. Все. Беги!
Она вернулась минут через пять — тяжело отдуваясь. В руках у нее был белый лабораторный халат.
— Надень, Гинь, — сказала она. — Как будто ты один из ассистентов.
— Нет, ты должна справиться в одиночку.
— Но ты хотя бы будешь рядом?
— Буду.
— Что мне делать? Что говорить? У меня ум за разум заходит. Наверное, я тупица.
— Нет, ты не тупица. Я не зря три года трудился над твоим воспитанием. А теперь соберись — побольше уверенности и апломба. Готова?
— Еще нет. Объясни мне, что именно довело Вождя до припадка.
— Крионавтов нет в капсулах. Они бесследно исчезли. В каждой капсуле находится существо, похожее на совершенно лысую огромную крысу.
Фе так и затрясло.
— Боже! Боже! Боже! — запричитала она.
Я ждал, когда девочка придет в себя. Не было времени нянчиться с ней и успокаивать. Она обязана проявить характер. И она действительно довольно быстро справилась с ужасом и растерянностью.