Брови Майка нахмурились.
— Ты знала, что Надя прикажет убить её?
— Конечно. Единственный выход из группы — смерть. Это одно из правил, которым мы соглашаемся подчиняться, когда клянёмся в верности Сатане и Дьявольскому Заговору.
Майк уставился на неё.
Чёрт, она полностью поехала крышей.
Он вглядывался в её лицо, изучая его приятные очертания в поисках чего-нибудь, что могло бы намекнуть на безумие, скрывающееся за красивым фасадом. Но ничего не было. Это было то самое лицо, о котором он мечтал столько месяцев. Он думал о том, как сильно он наслаждался простым актом разговора с ней, как часто он наслаждался этой сладкой мелодичностью в её голосе. Размышление об этом сейчас наполнило его глубокой, казалось бы, бесконечной печалью. Он думал, что она хороший человек. Добрый человек. Но всё это было игрой. Этого человека на самом деле не существовало. Она была хороша. Действительно, очень хороша. Это была игра, достойная Оскара. Сейчас он даже не хотел с ней разговаривать. Не заботился ни о чём, что она должна была сказать. Она не могла сказать ему ничего, кроме бóльшего безумия. Итак, он принял решение. Он будет тихо лежать здесь, не обращая на неё внимания, пока она снова не уйдёт.
Что ж, таково было его намерение… возможно, на полминуты.
Но что-то не давало покоя его мозгу.
— Подожди. Как получается, что Надя рулит? Почему не ты или Блейк? Наверняка кто-то из вас был первоначальным лидером.
Марни покачала головой.
— Нет. Николь была нашим лидером в начале. Но она сбилась с пути.
Это значит, что она, скорее всего, устала играть в дьяволопоклонницу.
— Надя всегда была моим лучшим открытием. Она увидела, как всё идёт не так, и бросила вызов Николь. Было созвано голосование. Николь проиграла.
— И умерла.
Марни кивнула.
— Да. И умерла. Это был правильный ход. Дьявольский Заговор никогда так не был сильнее. С Надей у руля мы близки к достижению многих из наших самых важных целей.
Майк хотел спросить её о характере этих целей, но решил, что это бессмысленно. Он только получит ещё больше этой неясной чепухи о совершении злых дел, и у него не хватит терпения слушать ещё эту чушь.
Рука Марни оторвалась от его лица и медленно двинулась вдоль его туловища, остановившись у промежности его джинсов, где она обхватила его и… сжала.
Майк подумал:
Подожди, секундочку. Это интересно.
Марни улыбнулась.
— Тебе нравится?
Прежде чем он успел ответить, она снова сжала его, применив ещё бóльшее давление, вызвав у него беспомощный стон.
Она засмеялась.
— Тебе нравится.
Майк тяжело вздохнул.
Ему нравилось. Ему чертовски нравилось.
Но даже когда он наслаждался ощущениями, вызванными её физическими действиями, он осознавал, что им снова манипулируют. Она слишком хорошо знала, как сильно он желал её, и, очевидно, не стеснялась использовать это желание. С одной стороны, его раздражало то, что он мог стать жертвой этих желаний после всего, что она сделала. Его более благородная часть кричала, чтобы он восстал против происходящего, чтобы наполнить его голову мыслями о самых неэротических вещах, которые он только мог себе представить. Но это не сработало. Она была слишком хороша. Слишком красивая. Слишком… слишком Марни. Она продолжала воздействовать на него и очень скоро уговорила его стать жёстким, мучительно твёрдым.
Затем её рука оторвалась от него, и выражение её лица снова стало тщательно пустым.
— Хочешь знать, почему я это делаю, Майк? Почему я вообще с тобой разговариваю?
Он тяжело дышал, и ему пришлось проглотить ком в горле, прежде чем он снова смог заговорить.
— Не совсем. Впрочем, ты, наверное, всё равно мне скажешь.
Она наклонилась над ним, приблизив своё лицо к его лицу. Он почувствовал её дыхание на своих щеках, и ему пришлось подавить ещё один комок в горле.
— Я разговаривала с Надей, пока ты был без сознания. Ты не задумывался, почему ты привязан к этой кровати? Почему ты ещё не умер?
Майк выдохнул и изо всех сил пытался сосредоточиться на том, что она говорила. Она была так близко сейчас. Почти достаточно близко, чтобы поцеловаться. Сила его желания к ней заставляла его почти косить глаза.
— Я… я думаю, это… приходило ко мне в голову.
Она изменила своё положение на кровати, вытянув своё тело, когда она наполовину перекатилась на него и упёрлась бедром в его опухшую промежность.