Каммлер уставился вперед. Его взгляд пронзал мрак предрассветного леса.
— Вы не могли бы остановиться, Конрад? — Каммлер изобразил улыбку. — Даже генералу СС иногда нужно пописать. — Он указал рукой на речную переправу. — Остановитесь, когда будем на той стороне.
— Конечно, герр генерал.
Машина ползла по неровной почве, скрипя и трясясь при каждом обороте колес. Оказавшись на другой стороне реки, Вебер остановил машину. Каммлер вышел из нее и сделал несколько шагов в сторону леса, как будто желал облегчиться подальше от посторонних глаз.
Оказавшись вне поля зрения Вебера, Каммлер достал «Вальтер ППК» из кобуры и взвел курок. Он был готов.
3
Каммлер скользнул обратно на свое сиденье.
— Можно продолжать путь, герр генерал? — осведомился шарфюрер Вебер.
Каммлер проигнорировал вопрос.
— К сожалению, Конрад, никому из этих молодых людей не суждено выжить. Как и многие другие, они отдали свою жизнь во славу Рейха.
— Но, герр генерал, мы сказали им…
— Вы вновь ошиблись, Конрад, — оборвал его Каммлер. — Я сказал им. Если они и были введены в заблуждение, вашей вины здесь нет.
— Разумеется, герр генерал. Но…
— Вы хотите знать почему? Очень хорошо. Я объясню. — Каммлер указал рукой вперед. — Езжайте, прошу вас.
Вебер включил передачу. Солнце пробивалось сквозь густые еловые ветви, ввергая салон «Хорьха» в причудливую игру света и тени.
— К сожалению, ни один из тех, кто знает, где скрыта Uransmaschine[7], не должен остаться в живых, — продолжил Каммлер. — Причина проста: враг заставит говорить тех, кого ему удастся взять в плен, — мы поступили бы так же. А этого допустить нельзя.
Дорога выровнялась, и Вебер переключил передачу, увеличив скорость.
— Командование СС тихо и организованно исчезнет, — продолжал Каммлер. — Мы планировали это довольно давно, с того самого момента, когда стало ясно, что победа на данном этапе войны останется за врагом. Мы растворимся, чтобы восстановить силы и вновь вступить в бой. Это займет немало времени, возможно, даже десятилетия. Мы готовились много месяцев: денежные средства, оружие, люди — ключевые ученые и высший командный состав — были тайно вывезены в тщательно подобранные безопасные места. Именно это мы назвали операцией «Вервольф» — долгосрочной стратегией, которая позволит нам создать Рейх заново. Именно мы — настоящие «Вервольфы».
Каммлер сделал паузу. Держа руку под пальто, он проверил наличие патрона в патроннике; его указательный палец коснулся холодного металла взведенного курка.
— Что касается какого бы то ни было сопротивления — боюсь, что оно бесполезно, — продолжил он. — Просто больше некому сражаться. Мы бросили на защиту отечества все свои силы: старых и молодых, раненых и хромых, даже женщин и девушек. Но все оказалось зря. Операция «Вервольф» — наш единственный реальный шанс одержать победу в будущем.
Старший сержант покосился на него.
— Но эти молодые люди? Те, кому вы пообещали…
— Обречены, — оборвал его Каммлер холодным сухим тоном. — Они не задохнутся и не умрут от голода. У них просто закончится вода. — Он пожал плечами. — Всего несколько дюжин жизней — и все во имя Рейха. Не такая уж большая жертва, не правда ли, Конрад? Мы все должны быть готовы к тому, чтобы пожертвовать собой.
Шарфюрер Вебер кивнул. На него медленно снисходило понимание.
— Да, герр генерал, разумеется, если это — во благо рейха… — Он взглянул на командира. — Скажите, как я могу стать частью операции «Вервольф»? Как могу послужить нашему делу?
Каммлер вздохнул.
— Хороший вопрос. Понятно, что любому пойманному врагом эсэсовцу вряд ли стоит ждать хорошего обращения. Мы все слышали страшные рассказы, особенно о проклятых красных. Мы избраны фюрером, и за это русские нас ненавидят. Британцы и американцы вряд ли относятся к нам намного лучше… Именно поэтому вполне вероятно, что я оказываю вам услугу, Конрад.
С этими словами генерал выхватил оружие и выстрелил водителю в голову. Он молниеносно оттолкнул тело в сторону и схватился за руль. Нога мертвого водителя соскользнула с педали акселератора, и вскоре машина остановилась.
Каммлер взглянул на окровавленное тело.
— Боюсь, «ни один» означает «ни один». Ни один из тех, кто может заговорить. Вы, мой дорогой Конрад, пожертвовали всем. Однако вы все еще можете выполнить свой последний долг.