— Думаю, мисс Дансигер имеет в виду всю группу в целом, сэр.
— Если эта кампания возымеет успех, — сказала Дансигер, — Пембрук-Холл получит астрономическую прибыль. И хотя публику привлекает исключительно «плоть», успех невозможен без усилий творческой группы.
Левин склонился к остальным представителям руководства. Некоторое время они перешептывались, а потом закивали головами.
— Разумеется, вы правы, мисс Дансигер. С нашей стороны оказалось, мягко говоря, нечестно принять во внимание текущий источник успеха и забыть про исходный. Я не вправе сейчас огласить размеры ваших гонораров, поскольку мы решили придержать эту информацию до момента общего собрания агентства. Но могу вас заверить: в конце недели вы убедитесь, что размер успеха — если так можно выразиться — отразится на вашем личном счете. Вдобавок, поскольку мы ожидаем новых доходов, ваши гонорары станут более частыми и соразмерно… большими.
Это сообщение вызвало оживление среди членов моей группы. Я улыбнулся. Я был счастлив за них.
— И кстати, — продолжал Левин, — возможно, будет уместно упомянуть, что завтра мы ожидаем репортера из «Рекламного века». Он намеревается взять интервью у мистера Боддеккера. Его интересуют самые разные вопросы — начиная от лидерства в творческой группе и заканчивая тем, как ему вообще пришла в голову идея привлечь Дьяволов Фермана.
Сообщение возымело действие. Послышались восхищенные возгласы, которые переросли в аплодисменты. Я тоже зааплодировал, поскольку все складывалось как нельзя лучше. Публичная известность мне очень на руку, ибо это еще один козырь, на один шаг приближающий меня к дому в Принстоне. Левин тоже выглядел довольным.
— Ну что же, если мы наконец во всем разобрались, думаю, настала пора перейти к нашему контракту с Дьяволами.
— Несомненно, — усмехнулась Дансигер.
— Стойте. Мы еще не во всем разобрались.
Теперь это сказал Джимми Джаз. Он медленно поднялся и обвел комнату тяжелым взглядом. Могу поклясться: я слышал, как по крайней мере три разных человека потрясенно выдохнули. Не помню, был ли я одним из них.
Джимми Джаз в упор смотрел на Левина.
— Вы отдаете себе отчет, что именно вы делаете?
— Дело, — отозвался Левин, — которое, как я надеюсь, принесет нам всем немалые доходы.
— Да уж, — усмехнулся Джимми Джаз. — Я долго думал. Мы — не рыцари в сияющих доспехах, сэр. Наши репутации здорово подмочены. Можно мне говорить прямо?
Левин кивнул.
— Мы — преступники.
— Сядь, Джимми, — с угрозой сказал Ферман.
— Мы не милые добрые ребята и, уж конечно, не профессиональные актеры, как тот парень, которого мы вываляли в дерьме, — Норман Дрейн.
— Джимми, мы собираемся заключить отличную сделку, а ты хочешь все испоганить…
— Мистер Ферман, — мягко сказал Левин, — прошу вас, позвольте вашему коллеге закончить. Мы желаем исключить любое недопонимание между нами и заключить договор, который окажется равно приемлем и выгоден для всех. — Ферман откинулся на спинку стула. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Джаз.
— Ну… — пробормотал Джимми. Его гнев рассеялся, теперь он говорил тихо. — Вы, ребята, вроде как величайшее мировое агентство, да? А мы… вы знаете… мы отбросы общества. — Он поднял руку и указал на Хонникер из Расчетного отдела. — Ну, к примеру, она подойдет и скажет, что хочет прогуляться со мной. А я подумаю: «Почему такая красивая девушка согласна находиться рядом с кем-то вроде меня?»
— Законный вопрос, — сказал Левин. — Правда, вопрос не ко мне. Я переадресую его человеку, который пришел сюда специально для того, чтобы разрешить подобный конфликт, буде он возникнет. Вы согласны?
— Конечно, — кивнул Джимми Джаз.
— Очень хорошо. — И Левин представил его — того человека, чье имя я теперь позабыл. «Старик» сказал, что это правовед, нанятый Пембрук-Холлом.
— Извините меня, — проговорила Сильвестер, услышав слова Левина. — Я не очень хорошо себя чувствую. — И она поспешила покинуть помещение.
Правовед пожал плечами так, словно его только что оскорбили.
— Джентльмены, — сказал он, активируя ноутбук, — и в особенности вы, мистер Джаз. То, что вас сейчас беспокоит, это — несоответствие между восприятием публики и вашим реальным обликом. В действительности они очень близки, поскольку этот замечательный ролик, в котором вы участвовали, создал вам адекватный имидж. Вы — грубая и низко павшая уличная банда. Однако в глазах публики вы являетесь грубой и жестокой бандой, не лишенной чувства справедливости. Ибо как бы там ни было, персонаж Нормана Дрейна наказан за дело. И самое главное — острота ощущений. Вы являетесь самой настоящей, взаправдашней уличной бандой. Это слишком драгоценный товар, чтобы от него отказываться. Я готов держать пари: рейтинг продаж «Наноклина» достигает своей теперешней отметки в большой степени за счет ваших выживших жертв.