Я медленно возвращался к своему сиротскому полусуществованию и наконец обратил внимание на переглядывания, кодовые знаки, записки, передающиеся из рук в руки в долю секунды. Однажды утром Лягух пропал. Пошли слухи, что его отвезли в больницу в Лурде, где ему предстояло провести ночь под наблюдением врача. Лягуха внезапно ударило током, когда он вышел из комнаты и дотронулся до выключателя в коридоре. Каким-то образом фазный кабель сместился, соприкоснувшись с металлической рамкой выключателя. Лягуха отбросило к противоположной стене на двухстах двадцати вольтах добротного пиренейского электричества — иногда из-за прорванной плотины оно подскакивало до двухсот пятидесяти. Вполне хватит, чтобы тело отлетело в одну сторону, а душа — в другую, но у Лягуха не было души, поэтому он выжил. Весь день Эдисон ходил с довольной рожей: из некоторых сирот все-таки получаются хорошие электрики.
Проныра разбудил меня в полночь, прижав палец к губам. По другую сторону от бархатной занавески, где спали малыши, остальные из Дозора уже собрались. Проныра сунул шоколадный батончик в руку одному из мальчиков, и тот побежал сторожить у двери в спальню: даже если Лягух медленно разряжался на больничной койке, это не значило, что мы не рисковали. Тем немногим заспанным ребятам, повернувшим головы в нашу сторону, Проныра пригрозил:
— Кто пикнет — завтра не проснется.
Ребята тут же уснули. Спальня малышей сообщалась с душевыми. Последняя кабинка за прогнившей дверцей скрыла от лишних глаз наше первое за три месяца собрание.
— Мы — Дозор, — объявил Данни.
Охваченные волнением, мы повторили:
— Мы — Дозор.
— И мы отсюда свалим.
— Ты спятил. Тебе прошлого раза мало было? — спросил Проныра, бросив на меня быстрый взгляд. — И тебе тоже?
— Делайте что хотите. Я сваливаю. И Джозеф тоже.
Моего мнения он не спросил, но мы были связаны братскими узами Забвения.
— Это нереально, — настаивал Проныра. — Главные ворота на замке. Аббат приказал разобрать часть водостока, ведущую к забору. Даже если мы выберемся отсюда, склон нам не преодолеть, да и на дороге нас поймают.
— Мы сбежим, но не по склону и не по дороге.
— Ну да. И что ты предлагаешь? Улететь?
— Туннель. Железнодорожный туннель. В Испании нас никто не будет искать.
Мы потеряли дар речи. Каждый представлял себе внутренности туннеля как арку, багряную от крови несчастных, которые только подумали туда сунуться. Данни махнул Эдисону. Тот развернул покрытый схемами и расчетами листок и начал объяснять:
— Этьен говорил, что длина туннеля — пять километров. Поезда въезжают каждые полчаса по очереди с каждой стороны и пересекают туннель за четыре минуты. Я уже два месяца занимаюсь расчетами и могу ошибаться на тридцать секунд. Как в большую сторону, так и в меньшую. Это значит, что между двумя составами у нас максимум двадцать девять минут, чтобы добраться до конца туннеля, пока туда не въедет другой поезд и не размажет нас. Из осторожности скажем — двадцать восемь минут. Мы можем вбежать сразу после поезда из Франции или как только уедет поезд из Испании — разницы никакой. Двадцать восемь минут.
Эдисон говорил быстро, словно генерал военной кампании, водя пальцем по рисункам: человечкам из палочек, перемешанным с чудовищными локомотивами, неверными расчетами, переписанными несколько раз заново, чтобы учесть каждую деталь.
— Предположим, мы забежим сразу за поездом с французской стороны, помчимся вслед за последним вагоном. Выход в пяти километрах. Рашид утверждает, что взрослый человек без особой физической подготовки, но в форме, в среднем пробежит подобную дистанцию на скорости десять километров в час. Получается, немного поторопившись, он сможет добраться до выхода за двадцать восемь минут. Проблема в том, что мы не знаем ни его веса, ни выносливости. Это значит: чтобы пересечь туннель до того, как поезд въедет с другой стороны, мы должны много тренироваться. Вопросы?
Я поднял руку, отчего остальные заулыбались.
— Если состав пересекает туннель за четыре минуты, почему они пускают поезда каждые полчаса? Вдруг станут пускать чаще?
— Я задал этот вопрос Этьену. Он сказал, так делают из соображений безопасности. Как-то раз испанский стрелочник отошел пописать, а когда вернулся, то был уверен, что поезд из Франции уже прошел, и отправил испанский. Только вот французский состав сломался и застрял в туннеле. Машинист бежал к аварийному телефону на выходе — и не добежал. Туннель старый, ненадежный, построен не по технике безопасности. Тридцать минут позволяют избежать аварии.