Там тоже надобно трудиться,
Лентяй нигде не пригодится.
Как здесь себя покажешь нам,
Так там зачтётся по делам.
Вполне достойно там живут
Те, кто законы неба чтут.
И ты на правильном пути,
И дальше должен так идти.
Моим советам ты внимай
И сам, конечно, не плошай. -
Сей голос, лишь в мозгу, звучал.
В коляске сын спокойно спал.
И внешне всё, как прежде было.
Меня ж ознобом охватило.
Не тронулся ли я умом?
Как разобраться мне во всём?
Словам довериться сполна?
Другая жизнь, и где она?
А здесь жена, и дочь, и сын.
И не дожил я до седин.
Зачем загробный мир искать?
Но он сказал мне «не плошать».
Что ж, буду жить по разуменью,
А не по божьему веленью.
А если он поможет сам,
За то – спасибо небесам.
Мне шестьдесят лет
Душа моя опять вспорхнула
И тридцать лет перешагнула.
Седьмой десяток лет пошёл.
Меня мой ангел не подвёл.
И все прошедшие года
Его я чувствовал всегда.
Но ничего я не просил.
Работал и детей растил.
Уже и внуки появились.
Они сейчас бы удивились,
Узнав, кому внимает дед.
Для них-то я авторитет.
Что же касается детей,
Пришлось им слышать от людей,
С кем я трудился много лет,
Как часто ценен мой совет.
Конечно, я не идеал,
Но смену всё же воспитал.
Полжизни вузу посвятил.
Преподавал, спортсменом был.
Тренировал и мозг, и тело.
И не было такого дела,
Где я бы струсил, сплоховал.
Что я надёжен, каждый знал.
А дома жизнь вся на виду.
Вот-вот на пенсию пойду.
Как снег белеет голова,
И вспоминаются слова,
Про верный путь в загробный мир.
И снова тихий, как зефир,
Тот самый голос вновь сказал:
– По жизни, верно, ты шагал.
И впереди далёкий путь.
Ещё не время к нам шагнуть.
Трудись. А время подойдёт,
И тихо кончится завод.
Но жизни – это не предел,
Ведь и у нас есть много дел. -
Слова затихли, удалились
И в шуме ветра растворились.
А я подумал: – Жизнь людская,
Быть может, интересней Рая.
Глубокая старость
Душа опять легко взлетела.
Как хорошо летать без тела!
Оно там дремлет без меня
Уже, наверное, полдня.
Пора, пожалуй, возвращаться
И, с этим временем, прощаться.
Постранствовав, душа вернулась,
А старость сразу же проснулась.
Она немного оживилась.
Наверно, молодость приснилась.
Глаза открылись – сад в цветах.
Щебечут воробьи в кустах.
Над садом небо голубое.
Весь мир находится в покое.
И вспомнился вчерашний день.
Был юбилей, и грусти тень
Ещё витает надо мною,
Хоть был я окружён роднёю,
И рад был видеть дочь и сына.
Но старость так неумолима.
Всё вижу будто бы во сне.
Я всё приемлю, всё по мне:
Степенных внуков разговоры,
И правнуков горячих споры.
Подарки, адреса, цветы,
Но нет друзей, и где же ты,
Мой верный друг – моя жена.
Кем ты сейчас окружена?
Жизнь, как комета пролетела,
Путь прочертила и сгорела.
Вот и моя уже летит.
А мир незыблемый стоит.
Иду, лечу вслед за тобой.
Встречай, незримый ангел мой.
Душа уносится на небо
Всё небо, землю и моря
Обнять смогла любовь моя.
В ней нет ни дна, ни берегов,
Она объёмней всяких слов.
Лишь свет и синева во взоре.
А подо мною сине море,
И изумрудная вода,
И белоснежные суда.
Цветущие луга, ручьи.
Они для всех, они ничьи.
Леса там, горы и поля.
Родная, милая Земля.
Там жизнь симфонией звучит,
Она ликует и звенит,
И душу светом согревает,
Её баюкает, ласкает.
Душа свободно в высь несётся
И, вот-вот, к свету прикоснётся.
На Том Свете
Струится мягкий, ровный свет.
Я в нём рассеян, тела нет.
И это я осознаю
И сам всю душу отдаю.
Но свет редеет, исчезает,
И предо мною проступает
Знакомый сад, цветущий луг.
Привычные места вокруг.
Но здесь я гость, пришелец я.
С улыбкой смотрит на меня,
Встречает верный ангел мой
И увлекает за собой.
Он держится, как старый друг.
– Вот первый, запредельный, круг,
В котором вас мы принимаем, -
Он говорит. – Прекрасно знаем,
Что труден этот переход.
Для привыканья нужен год.
Знакомый мир мы создаём.
Все изменения – потом.
Очистится душа вначале
От мук сердечных и печали.
Сейчас идём в тот павильон,
Гостиницей послужит он.
Сюда не попадают дважды.
У нас нет голода и жажды.