-К нему действительно приходили урки. Но не за деньгами как все думают, а за его жизнью. Однако человеческая жадность не имеет границ. Парням оказалось мало его жизни. Они решили его еще и «обуть». Их разозлило то, что после общего дела, Лютый решил все начать с нуля. У него была девушка, деньги, новый паспорт. Что еще надо? Он сменил город. Женился. Нашел хорошую работу. К тому моменту, когда к нему пожаловали подельники, жена была на третьем месяце беременности. У парня все гладко складывалось, а урки, быстро промотав деньги, так и остались босяками. Вот они и решили компенсировать это с лихвой. Через час избиений и пыток Лютый отключился, а когда пришел в себя, увидел, что братва переусердствовала с его женой. Она была мертва. Парни принялись снова пытать его.
-Дай догадаюсь,- перебил Осока.- Он так и не раскололся.
-В точку. Тут и ежу понятно - финал будет один.
-И что потом?
-Потом было, много боли. Он еще пару раз терял сознание, а когда ему удалось перетереть веревки на руках, кореша пожалели, что наведались к нему в гости. Вырубив всех троих, Лютый выпытал у них имя заказчика и «пришил» всех. Весь его дом был залит кровью. Полицейские пожаловали спустя минуту. Думаю, не стоит объяснять, кого они во всем обвинили? В сложившихся обстоятельствах любой решил бы, что виноват тот, кто еще стоит на ногах. Ну, в общем, они оказались не в том месте, не в то время.
Итог известен, о нем писали в газетах. Но и это не все. Спустя полгода его вычислили. Группа ОМОНа дважды штурмовала здание, в котором он забаррикадировался.
-А что же с ОМОНом?- спросил Осока, отставляя в сторону, пустую кружку.
-Потеряв несколько человек после двух штурмов, они готовились к третьему - решающему. Но по стечению обстоятельств, они так и остались там, заваленные руинами. Лютый сидя в подвале дома, готовился к встрече с костлявой старухой, когда земля заходила ходуном и стены дома, с грохотом рассыпавшись, погребли его заживо. Тогда он еще не представлял, что произошло на самом деле.
-А как он выбрался из завала?- недоверчиво спросил Роман.
-Об этом он умолчал, но ты можешь поинтересоваться у него лично - при встрече,- подзадорила девчонка поникшего Осоку.
Американец слушал молча, уяснив из сказанного процентов сорок, не больше. Блатному жаргону за океаном их не учили. Уточнять он не стал, опасаясь прослыть тупым, поэтому он задал совсем другой вопрос:
-Как ты оказалась у него?
-Я его страховка,- соврала она, умолчав о настоящей причине.
-От чего?- не понял янки.
-От смерти.
-Почему не убежала? Он тебя даже не связывал.
-Может быть поэтому,- она показала мизинец без одной фаланги.- Из разрушенного города он вывел меня связанной. Два дня мы брели по пустырям. На окраине чудом уцелевшего поселка он развязал меня. Ножом отрезал часть этого пальца и сказал, что если я убегу, он найдет меня, и тогда я сильно пожалею о своем поступке. И что-то в его глазах говорило, что он совсем не шутит...
***
Дым от костра чувствовался в ночном прохладном воздухе. В бесконечной небесной тьме не было видно ни луны, ни звезд, отчего окружающий мир казался мертвым и пустым. После получасовых поисков Глеб все же вышел к месту стоянки группы. Впереди за дебрями кустарника были видны едва заметные языки костра.
«Нужно произвести разведку, а затем решать что делать»,- подумал Лазарев, поежившись от холода. Опухоль немного сошла с подбитого глаза.
Пакет с пожитками пришлось оставить у обгоревшего скелета «Рено».
Медленно обойдя поляну по периметру, Глеб нашел, где можно тихо подобраться к ничего не подозревающим людям. Медленно, словно хищное животное, сантиметр за сантиметром он пробирался вперед. У самой кромки поляны он замер.
С девчонкой их осталось всего трое. Не плохо.
Глеб пополз назад. Самое удачное время для нападения - утро. К этому времени проводник с американцем устанут и их будет одолевать сон. Позже блуждая в кромешной темноте в поисках машины, рядом с которой он оставил свой пакет, Глеб собрал целую охапку камыша. Разложив его в багажнике толстым слоем, он забрался внутрь.
В животе предательски заурчало. Кто не испытывал настоящего голода, - не знает себе цену. Доведенные до отчаяния люди способны на многое, даже на убийство, лишь бы утолить съедавшее изнутри чувство. Если человек готов спрятать от лучшего друга засохшую корку хлеба, только для того, что бы позже сгрызть ее одному - это говорит о многом. Голод морали - не товарищ. Но всегда приходит момент, когда последние жалкие крохи кончаются, и тогда в ход идет все: кожаные ремни и обувь, насекомые и даже кора деревьев и трава. Но и это не предел. От человека до животного один шаг и после того как он сделан, назад возврата не будет. Последняя фаза доведенного до отчаяния человека - каннибализм. Глеб был на начальной стадии голода, и он не исключал возможности дойти до ее последней фазы.