Раздался страшный, бьющий по мозгам скрип, все вокруг содрогнулось, словно от взрыва, послышался пронзительный свист и под ногами дрогнул пол. Макс перегнулся в испуге через перила, и его взгляду предстала удивительная картина. Чаща медленно с натугой начала движение. Ее лепестки сдвигались в сторону, скрываясь один за другим, открывая пытливому взгляду то, что скрывалось глубоко внизу.
А там в необозримой дали ярилась и плескалась черная злая тьма, словно живая, подсвеченная багровыми, синими и фиолетовыми молниями. Грохотал гулкий гром и ветер вырвался из этой дыры, повалил едкий пар, горький воздух кольнул глаза, выбивая потоки слез. Пахнуло таким смрадом, что у Макса моментально закружилась голова и его вывернуло прямо во мрак в иномирья.
Он падал, но еще успел схватится за хлипкие перила, и сквозь слезы и ветер разглядел замерший у первого пульта чей-то силуэт. Черный сгусток мрака, формой напоминающий гориллу, смазанный, — он замер, положив руку-лапу на самый большой рубильник. И багровым огнем горели его жуткие глаза.
Ужас пробил сердце Макса, стиснул в тисках, наполнив ноющей болью все его тело, и мозг словно обожгло раскаленной иглой. Едкий туман проник глубоко в легкие, не давая дышать, кожа страшно зудела и нестерпимо чесалась. Макс присел на пол, не в силах вздохнуть ни капли драгоценного воздуха.
И тут страшный треск ворвался в его сознание, он оглянулся и, почти задыхаясь, с ужасом понял, что мостик не выдержал и начал гнуться. Еще миг и он треснул и рухнул в клокочущую бездну, где ярились в гневе разноцветные молнии. Макс замер, вцепившись в прочный металл, даже не в состоянии крикнуть, выпустив на волю свой страх, и мрак поглотил его. А после послышался тихий щелчок рубильника, и вход в бездну начал медленно закрываться. Вот несколько мгновений пролетело, и адская пасть закрылась, отгородив буйство черноты от тишины подземного зала, поглотив незадачливого искателя приключений.
Свет лам замигал и погас, скрыв во мраке странное существо-тень — неведомого обитателя или стража этих древних подземелий.
Лишь одинокой красной искрой горел в темноте брошенный на пол факел, но и он не долго будет жить среди этого мрака и запустения.
Вновь тишина и покой воцарятся здесь.