— Вы улетели обратно на фронт, но Рилл-саррат и Та'ах-сартар оставались здесь еще в течение двух десятков дней, — продолжил прерванную этикетом беседу Ургахейм, — и проводили много времени в синем секторе. Руал приходил в себя после болезни, большая часть Кедат а-нэррбэ была временно сосредоточена в красном и фиолетовом секторах — я решил помочь, отрядив два взвода Клана на охрану остальных секторов дворца. Ло'оотишша вызвалась контролировать синий, серый и зеленый сектор и я согласился: в этих вопросах она хорошо разбиралась. Первые десять дней все было в порядке, но на одиннадцатый она пришла ко мне крайне взволнованная, рассказав, что случайно видела Та'ах-сартара и его отца в компании с… — Ургахейм еще раз глотнул хор'рхата, — …в компании с каким-то человеком, тайно провезенным ими сквозь охрану дворца.
Удивить меня трудно, вообще-то, но Ургахейму это удалось, причем второй раз подряд; хорошо, что я не держал в руках стакана или чего-то бьющегося — слова тушд-руала внутренних войск Империи ударили меня словно дубина. Резко выпрямившись в кресле, я посмотрел на Сенаш, усилием воли придавая лицу бесстрастное выражение, гася все эмоции… и понял просьбу, с которой начался разговор: выйди это наружу — с последствиями придется разбираться, пока не погаснут звезды.
— Этот человек был пленником? — отрывисто спросил я: как-то сам по себе появился командный тон — конечно, так не стоило разговаривать с тушд-руалом, но в то время меня это волновало меньше всего. — И главное: Руал про это знал?
— Пленник — не думаю, — покачал головой Ургахейм, отвечая на первый вопрос. — Ло'оотишша, хоть видела их мельком, считает, что они вели себя как на совещании. Что касается того, знал ли Руал про это — я думаю, что нет.
— Почему вы так думаете, Ургахейм?
— Потому что, если бы действия Рилл-саррата и Та'ах-сартара получили одобрения Руала, то ты бы был в курсе — как Х'хиар, — Сенаш вступила в беседу, передвинув кресло ближе ко мне: во-первых, ветер усилился, а во-вторых, она хотела видеть сразу мое лицо и лицо Ургахейма. — А потому мы уверены, что это затея твоего двоюродного брата и его отца. Тахарансья-рантья, мы ответили на твой вопрос?
— Ответили, — это была не совсем правда, но я понял скрытый намек. — Вы желаете знать мое отношение к людям и нашей войне с ними, так? — они одновременно кивнули, не сводя с меня ожидающих взглядов. — Могу я, в свою очередь, рассчитывать на ваше молчание?
— Безусловно, Тахарансья-рантья, — Ургахейм не сказал ничего, ограничившись сдержанным кивком.
— В таком случае, я скажу просто: по моему мнению, война с Конфедерацией — это ошибка и продолжать боевые действия — значить усугублять ее. Мне пояснить?
— Не стоит, Тахарансья-рантья. Я могу понять, что ты имеешь в виду, — Ургахейм заметил, что стаканы у Сенаш и меня почти пусты и, встав с кресла, наполнил их. — Может это тебя удивит, но вы не одиноки в таком мнении.
— Меня это не удивляет, — я не сомневался в словах Ургахейма — трезвомыслящих командиров у нас хватало, но после контакта с Конгломератом военная доктрина Империи приобрела склонность к паранойе и пессимизму в отношении возможных союзников. — Я так понимаю, вам с Сенаш то же не нравится, как там складывается обстановка?
Ургахейм пожал плечами.
— Дело не в обстановке. Империя утратила цель, утратила перспективу. Война с людьми началась из-за ошибки, а остановиться, когда все выяснилось, твой отец не захотел: во-первых, наша военная доктрина, во-вторых, тогда казалось, что с людьми мы легко покончим, и Империя получит мощный моральный стимул после первой по-настоящему окончательно победы. Против был Каш'шшод, но Стражи Небес не имеют голоса в Совете Кланов, обсуждение затянулось, и Руал отдал приказ к полномасштабному наступлению.
— А к чему склонялся Совет Кланов? — поинтересовался я: историю начала войны с Конфедерацией я знал прекрасно — как-никак, вторая гражданская специальность — историк, — но не все детали освещались в хрониках.
Ургахейм поморщился, следом чудь заметно нахмурилась Сенаш. Это мне сказало все: Совет Кланов и без Руала собирался использовать победу над людьми для поднятия морального духа. Не то, что бы я осуждал их — что сделано, то сделано, — но воплощать довольно разумную стратегическую концепцию начали крайне авантюрно, за что и поплатились у Цереры.
Я вздохнул.
— Ладно, оставим политику и давайте вернемся к этому человеку: Ло'оотишша знает, что Рилл-саррату требовалось от него?
— Точно нет, Тахарансья-рантья, — опять инициативой в разговоре завладела Сенаш, а Ургахейм откинулся на спинку светло-коричневого кресла, слушая дочь. — Пойми, она узнала про контакты Рилл-саррата с человеком совершенно случайно, по небрежности самого тушд-руала, — это походило на правду: Рилл-саррат был великим гением, слов нет, но иногда страдал от своей рассеянности и мог на ровном месте допустить детскую ошибку (правда, в боевых ситуациях или когда от его действий зависело очень многое, он всегда был предельно собранным), — и не собиралась шпионить.
— Я не обвиняю ее в этом, — терпеливо произнеся эти слова, я подумал, что нужно быть осторожнее: хотя Ургахейм с Сенаш доверились мне, но даже Руалу не дозволено безнаказанно задевать честь какого-то Клана или его представителей. — Я хочу знать о планах моего двоюродного брата и дяди — и это все.
— О подробностях планов нужно спрашивать их самих, — заметила Сенаш, удовлетворившись моим ответом. — Но вряд ли Ло'оотишша скажет тебе многое. Да и, судя по всему, все и так ясно: они либо хотят вместе с представителями Конфедерации разработать нечто вроде мирного договора — или они нашли какого-то предателя среди людей.