Пока он возился с ключами, пытаясь попасть внутрь, я поднимался по лестнице, пока не добрался до него. Чик вставил ключ в дверь и только начал протискиваться внутрь, как я настиг его, врезавшись в него сзади с такой силой, что мы оба заскочили внутрь. Он потерял равновесие и чуть не упал, но в последний момент успел ухватиться за край стойки. Я закрыл за нами дверь и, как только он обернулся, выхватил пистолет и направил его на него. Сквозь окна над соседней раковиной проникало достаточно лунного света, чтобы разглядеть, что я на него нацелил.
"Что это за хрень?" - сказал он, тяжело дыша и подняв руки.
"Включи свет", - сказал я, так же тяжело дыша.
Чик потянулся к выключателю на стене, и внезапно вокруг нас появилась скромная кухня. Его лицо опустилось, когда он узнал меня. "Черт, чувак, только не ты".
"Боюсь, что так, Чик". Я указал на пистолет. "Оружие на стол".
"Я не собираюсь", - сказал он.
Я не доверял никому, кто носил бы куртку в такую жару, даже такую легкую, как у него, и которую я не видел уже несколько лет. "Сбрось куртку".
Чик покачал головой и осторожно снял пиджак, одной рукой задрав его до плеч, а затем стряхнул, пока тот не упал на пол, и поморщился. Когда в поле зрения попала вторая рука, я понял, почему. Он небрежно обмотал ее тем, что выглядело как полоска ткани, оторванная, возможно, от футболки, но странные углы трех первых пальцев не оставляли сомнений в том, что они были сломаны, скорее всего, по одному.
"Мы одни, или есть еще Миссис Чик?"
"Только ты и я, милый горошек".
"Случилось несчастье?" спросил я.
"Съел дерьмо".
"Тебе нужно в больницу".
"Отвали, туз".
"Кто это с тобой сделал?"
"Почему бы тебе не съебать из моего дома? Как тебе это?"
"Почему они сломали тебе пальцы, Чик?"
Он выглядел так, будто мог разрыдаться. Его страх был настолько силен. "Из-за тебя меня убьют, босс. Ты хочешь, чтобы нас обоих убили. Ты этого хочешь?"
"Мне нужна информация. И ты мне ее дашь".
"У меня есть соседи. Если я буду шуметь, они позовут мохнатых медведей".
"Ты не будешь шуметь, Чик".
"Нет?"
"Нет". Я опустил пистолет и свободной рукой выдвинул один из двух стульев за кухонным столом. "Садись".
Он заерзал на стуле. "Я не... я не хочу садиться".
Я уставилась на него. Вся возможная борьба в нем уже была выбита из него, и мы оба это знали.
Чик медленно опустился в кресло, держа поврежденную руку за запястье. Сломанные пальцы все еще изредка подрагивали. Он не смотрел на меня, и я не мог его в этом винить.
"У тебя и так была плохая ночь, - сказал я ему. "Хуже быть не должно, но это зависит от тебя, понимаешь?"
Он кивнул.
Я схватил полотенце, висевшее на ручке духовки, и бросил в него.
"Да ладно, шеф", - сказал он сквозь нервный смех. "Я... я даже не успел ничего ответить, я... что ты..."
"Ты знаешь порядок действий", - сказал я.
Он посмотрел на меня с таким страхом и мольбой в глазах, что я чуть не забыл обо всем и не ушел. Я не хотел причинять ему боль, но я должен был это сделать.
"Пожалуйста", - сказал он нехарактерно мягким голосом. "Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, я... я хочу сказать, что я буду сотрудничать, хорошо?"
"Я знаю, что будешь", - грустно сказала я.
Выхода не было, и теперь он это понимал. Он уже проходил через подобное. Лучше покончить с этим как можно скорее и надеяться на лучшее. Я указал на стол, и его лицо исказилось в гримасе. Хорошей рукой Чик засунул полотенце в рот, а затем закрыл глаза.
Я не был уверен, что у меня еще хватит духу на такие вещи, но сначала нужно было добиться боли. Другого способа сделать это не было. Вы делали боль, чтобы дать ему понять, что его ждет, когда он не будет сотрудничать. Угроза - это одно, а вот реальный вкус боли ничем не заменишь.
Начни с этого и надейся, что этим все и закончится.
Чик положил искалеченную руку на стол.
Я развернул пистолет, как молоток, рукояткой вниз и обрушил его на сломанные пальцы. Его крик был заглушен полотенцем, как и последовавшее за ним мычание. Его тело на мгновение покачнулось, голова опустилась, грудь вздымалась, а затем он медленно оцепенел и поднял голову. Его лицо было ярко-красным, глаза наполнились слезами, а рука яростно тряслась, но все еще оставалась на столе.
Я кивнул, разрешая ему убрать руку.
С очередным стоном он позволил руке вернуться к себе на колени. Я вытащил полотенце из его рта и бросил его на стол. "Кто сломал тебе пальцы?"
"Те же люди, к которым ты пытаешься попасть".