Я просто хочу уйти отсюда. Уйти от них, от всего этого. Я хочу, чтобы это ужасное зло оставило меня в покое, не зная, что я никогда не смогу очиститься от такой грязи.
Это невозможно.
"Пожалуйста", - снова повторяет бедняга, этот сгусток избитой и распухшей плоти, все еще надеющийся, что ему удастся выкрутиться из того, что стало его судьбой. "Пожалуйста, друг, я..."
Я иду через комнату к Джонни Фитцу, протягивая руки.
"Стэн", - говорит сзади меня Фенвей Дэйв. "Не надо".
Но я убедил себя, что сейчас скажу что-то настолько поэтичное, настолько глубокое, что это остановит это безумие и позволит нам всем уйти. Я могу все исправить.
Я открываю рот, чтобы заговорить, а Джонни Фитц смотрит мне прямо в глаза, улыбается своей акульей улыбкой и стреляет парню в голову.
Звук выстрела оглушительный, и у меня все еще звенит в ушах, когда боковая часть черепа мужчины взрывается, забрызгивая стену, мое лицо и шею кровью и биологическими жидкостями. Мужчина падает вперед, на то, что осталось от его лица, и умирает, прежде чем я успеваю осознать, что только что произошло.
"Ясно?" говорит Джонни Фитц, почему-то крича это на меня. "Хорошо?"
Мозги мужчины на моем лице, в моем рту и глазах.
Я так же мертв, как и он. Мы все мертвы.
Прости меня. Прости нас.
Сквозь ужас пара царственных глаз медленно моргала, наблюдая за мной с отстраненным чувством превосходства, возможно, даже осуждения. Они не были человеческими.
Бальтазар.
Я очнулся - если то, что я потерял, было сном - на полу спальни, свернувшись в позу эмбриона. Надо мной, на краю кровати, с молчаливым безразличием наблюдал кот.
С трудом поднявшись на ноги, я уперся в кровать, пока ноги не подкосились, а голова немного прояснилась. Я яростно вытер лицо и шею, но кровь исчезла. Все еще затуманенный, я прищурился на кровать, чтобы убедиться, кто на ней лежит. Софи. Спит. Я протянул руку, чтобы осторожно погладить Бальтазара по голове, но он отпрянул назад, зарычал, выгнув спину, и злобно зашипел на меня.
Я отступил назад, подошел к окну и прислонился к стене, на этот раз опираясь на оконную раму, открыл жалюзи и посмотрел на бурю.
У начала тропинки, ведущей к пляжу, Дуэйн стоял под дождем, наблюдая за коттеджем.
17
Мир стал серым и прохладным. Сквозь дождь и туман, окутывающий побережье, Дуэйн провел меня по дюнам и вывел на песок. Мы шли вдоль линии воды, океан был бурным и обдавал нас брызгами, когда белые волны разбивались о берег. В конце концов мы добрались до длинного каменного причала и перелезли через него - камни были скользкими и раскисшими от дождя. На другой стороне нас ждал еще один длинный участок пляжа. Дуэйн бросил на меня короткий взгляд, затем повернулся и пошел дальше. Я последовал за ним. Никто из нас не разговаривал.
Когда пляж наконец закончился, он уступил место небольшой дюне и зарослям высокой травы. Дуэйн присел на корточки в траве и начал рыться в ней, словно что-то ища. Через минуту он встал, прихватив с собой большой круглый кусок земли. В земле была вырыта большая яма, а крышкой служила импровизированная маскировка из грязи и сорняков, закрепленная на каменной глыбе.
"Там внизу?" спросил я, перекрикивая завывания ветра.
Дуэйн угрюмо кивнул.
"Ты что, спятил?"
"Это единственный путь, Стэн".
"Почему?"
"Там находится Профессор. И он не выходит. Дыра ведет к туннелям, а туннели - к Профессору".
"Искусственные туннели?"
"Да", - сказал он, вытаскивая из дыры начало веревочной лестницы. "То есть, наверное. Я не знаю, как они здесь появились и когда. Они просто есть".
"Ты уверен, что все это не обрушится на нас?"
"Нет". Дуэйн указал на темное отверстие. "Используй лестницу".
Я подошел к отверстию, но за ним не было видно ничего, кроме темноты.