"Я не враг", - сказал я ему. "И я не представляю для вас угрозы".
"Нет, я и не думаю, что вы угрожаете", - протяжно вздохнул Касселлс, откинув голову на одеяла позади себя. "Давайте посидим и поговорим немного".
Я прошел за ним к одеялам и сел. Вокруг были разбросаны бумаги и блокноты, а целая стена от пола до потолка была завешана газетными статьями, печатными листами, фотографиями и прочей информацией о Сатурне, сатурианских культах и тому подобном. Вокруг пахло телом, едва скрываемым каким-то обычным освежителем воздуха.
Профессор заметил, что я смотрю на стену. "Моя работа продолжается", - сказал он, садясь напротив меня. "Из того, что рассказал мне Дуэйн, я уверен, что вы уже провели базовые исследования и знаете довольно много, да? В конце концов, я же не являюсь каким-то хранителем этой информации, она легко доступна и доступна любому, кто захочет ее поискать".
"Ну, я..."
"Драконы", - перебил он, наклонившись вперед.
"Простите?"
"Как можно убить дракона, если драконов не существует? Как сразиться с дыханием, в котором он скрывается, если это чудовище - всего лишь миф, сказка, сказка на ночь для детей и слабоумных?" Он слегка улыбнулся. "Ответ, конечно, кроется в самом вопросе. Драконы существуют, но только в виде проблесков, вспышек кошмаров и безумно нечетких воспоминаний на самом краю человеческого восприятия. Видите ли, драконы предпочитают быть выдуманными, никогда не раскрывать себя полностью, потому что в этом случае не остается ни вопросов, ни обмана, ни неопределенности, ни паранойи. Остался бы только ужас, снятый и не отягощенный покровом темноты. Но не стоит забывать, что то, что находится на виду, также более уязвимо, именно поэтому драконы предпочитают безнаказанность теней".
Возможно, он уже давно не был профессором, но Касселлс явно не утратил способности читать лекции. Учеба в колледже не входила в мои планы, но я мог представить этого человека в огромном зале, выступающего перед большими группами студентов на самые разные темы и делающего даже обыденные темы интересными и увлекательными.
А еще я могу представить его запертым в клетке с мягкой обивкой.
"Для меня драконы были не более чем фантазией", - продолжил он. "Долгие годы я считал себя скептиком. Я старался убедить всех в том, какой я блестящий и проницательный человек, раз не верю ни во что, не подозревая, что делаю именно то, чего хотят драконы. Когда я нашел время, чтобы действительно разобраться в происходящем, сделать это без предрассудков и предвзятых мнений, а действительно и по-настоящему изучить то, что существует, я довольно быстро понял, что то, что мы видим в этом мире, - лишь верхушка айсберга. Под поверхностью не только больше, но и большая часть айсберга скрыта там. И именно та часть, которую мы не видим, наносит огромный урон и является самой опасной. Почему? Потому что она была невидимой, а значит, многими отвергалась как неважная или даже несуществующая. Я писал об этом в своей книге".
Где-то в глубине туннелей раздались звуки мужчины и женщины, горячо спорящих и выкрикивающих друг другу непристойности. Их голоса то разносились, то становились громче, то отдалялись, пока наконец не затихли.
"Очаровательная парочка". Профессор снова вздохнул. "И настоящие тезаурусы ругательств. Здесь встречаются все виды. Когда углубляешься, становится еще хуже".
"Я не читал вашу книгу, - признался я, - но я..."
"Мало кто читал. Моя жизнь начала разворачиваться с момента ее выхода. Я потеряла своего агента, а издательство изъяло книгу из печати и исключило меня из списка авторов без объяснения причин. Но тем, кто был в тени, этого было недостаточно. Они еще далеко не закончили. Они разрушили меня в профессиональном и личном плане, они разрушили мою жизнь, мистер Фальк. Они уничтожили меня. И все потому, что я осмелился сказать правду". Он провел рукой по редеющим волосам, его лицо исказилось в гримасе. "Меня обвиняли в ужасных вещах, я потерял не только карьеру, но и семью. У меня есть бывшая жена и трое детей, которых я не видел после тех ужасных обвинений, я..."
Я не понимал, о чем он говорит, но он, видимо, думал, что понимаю, поэтому я позволил наступившей тишине затянуться и молчал, пока он не продолжил.
"Я бы никогда не причинил вреда ребенку", - сказал он, его глаза были полны отчаяния и боли. "Я бы никогда не стал хранить эти ужасные фотографии и фильмы, которые они... они поместили их на мой компьютер, мистер Фальк, я невиновен". Никто не поверил мне, ни друзья, ни коллеги, ни даже семья или жена. Никто. Никто не верил мне".