"Тогда здесь большая проблема, потому что у меня единственная карта, и я не снимал никаких средств прошлой ночью".
"Я понимаю. Что я могу сделать..."
"Подождите, что мне делать? Мне нужны эти деньги".
"Я замораживаю счет и деактивирую карту, чтобы больше нельзя было совершать никаких операций. Если кто-то попытается воспользоваться картой или ее номерами, ему будет отказано".
"Значит, мои последние сорок семь центов в безопасности, слава Богу".
"Да, сэр".
Очевидно, Табите был незнаком сарказм. "Как мне получить новую карту?"
"Я собираюсь оформить вам ее. Она должна прийти по почте примерно через семь рабочих дней. Мы рекомендуем вам как можно скорее посетить местное отделение и поговорить с менеджером, чтобы мы могли помочь вам уведомить полицию и предпринять необходимые шаги для выяснения обстоятельств".
"Можете ли вы сказать мне, в каком банкомате были сняты деньги?"
В трубке послышался звук, с которым Табита щелкала по клавиатуре. "Отделение на Игл-стрит в Сансете, штат Массачусетс".
"Это мое местное отделение, которым я всегда пользуюсь".
"Согласно нашим записям, снятие средств произошло в 00:36 вчера ночью".
Я на мгновение задумался. Вчера вечером я, как всегда, пришел с работы в одиннадцать. По дороге домой я зашел в свой обычный винный магазин, а потом... что потом? Я вернулся домой и напился до беспамятства. Разве не так? Я уже тогда знал, что запланировал на следующее утро, и хотел напиться до беспамятства. Мог ли я вернуться и снять эти деньги? Это казалось невозможным. У меня и раньше бывали провалы в памяти, но не до такой степени. И даже если бы я снял деньги, что, черт возьми, я с ними сделал? Не может быть, чтобы я сделал это, потом потратил их и забыл обо всем. Этот чек был последним, о чем я думал. Единственной причиной, по которой я вообще потрудился положить его на счет, была чистая злоба. Я не хотела, чтобы Деметриус смог аннулировать его и оставить себе после моей смерти. Он был моим. Я заработала все до последнего пенни, почему же я должен позволить ему оставить их себе?
"Это была не я", - сказала я. "Я ушел с работы в одиннадцать. К тому времени я уже был дома".
"Я отправлю эту информацию по электронной почте руководителю вашего филиала и сообщу ей, что вы придете к ней".
"Должны же быть записи с камер наблюдения в банкомате?"
"Это вам нужно обсудить с менеджером вашего филиала, сэр".
"Да, хорошо. Спасибо."
"Не за что, сэр. Мне очень жаль, что это случилось. Надеюсь, это всего лишь ужасное недоразумение. Удачи".
По моему опыту, удачи редко желали тем, кто мог ее получить.
Я сбросил звонок, сошел с тротуара и перешел улицу, двигаясь по тротуару, который шел параллельно лодочной станции, пристани и общественному пляжу, где было тихо и темно, если не считать костра вдалеке. Я представил себе людей, собравшихся вокруг, пьющих, едящих и смеющихся. Такие вещи казались мне чужими. И так было очень долгое время.
Я продолжал идти, миновал отель и кинотеатр и поднялся на крутой холм, который вел в более жилую часть города. Последние двадцать четыре часа я мог искренне поцеловать себя в задницу. Я чуть не покончил с собой. Ужасные кошмары и странные видения терзали меня. А поскольку этого было явно недостаточно, какой-то придурок умудрился лишить меня тех крох денег, которые у меня вообще были.
Дрейфуя в темноте, я чувствовал только запах океана. Когда я добрался до вершины холма и снова оказался на относительно ровной земле, то услышал, как волны мягко омывают берег внизу. Это стало своеобразным сигналом.
Я был здесь. В том числе и дома.
Пройдя по тропинке к обрыву, я достал из кармана ключи и открыл свой коттедж, который оставался темным и пустым в ночи.
Пока не появился оранжевый огонек, остановивший меня на месте.
Там, в темноте, черный силуэт стоял у моей входной двери и невозмутимо курил сигарету.
3
Из тени появилось лицо - к счастью, не мое собственное - грязное, покрытое щетиной и купающееся в отблесках сигареты. "Привет, Стэн".
Опасения растворились в облегчении. "Дуэйн, что ты здесь делаешь?"
Местный бездомный, с которым я подружился за несколько месяцев до этого, Дуэйн курил свои сигареты с лихорадочным постоянством, одну за другой, пока они не сгорали до фильтра, после чего он обычно прикуривал другую от окурка предыдущей. "Просто жду, когда ты вернешься домой". Он небрежно указал на фонарь рядом с моей входной дверью. "Ты должен оставлять наружный свет включенным, когда уходишь, чтобы лучше видеть".
"Да", - сказала я, проходя мимо него.