<p>
- О каком выборе ты говоришь, сынок? – глубоко вздохнул тесть, так что морщинки у глаз выгладились и лицо как-то нехорошо, гневно заострилось. – Ты бы глянул на этот выбор. Мужик немногим моложе меня. Двое взрослых детей. Только и достоинство, что профессор, доктор наук, какое-то там светило. В общем, заболтал девку. – Тесть между тем откупорил бутылку коньяка, прицелился в мою рюмку, но я перекрыл ладонью. – А я выпью. Прости. Только мне кажется, залетела доченька моя, а когда уж деваться было некуда придумала себе любовь. Господи, у нее и мать была такая же шелопутная. На одного мужика глянет - двоих жалко. Царство ей небесное. Тут у нас с Галкой такие бои были! Какое там?! «Люблю», хоть убей. Хотел я тебя подготовить в письме, чтоб помягче удар ты принял. Но слов подходящих так и не нашел.</p>
<p>
Тесть, наконец, опрокинул рюмку и тотчас налил себе другую. Выдержал паузу, лысину потер. То, что он не лукавил – было очевидно. А я так и держал бокал с пивом. Жажду утолил, а есть не хотелось. За столом зависла тяжелая пауза. Тесть основательно расстегнул пуговицы форменной рубашки, как-то размяк. Потом заглянул мне в глаза, точно спрашивая разрешения, и, видно, ничего не найдя в них желаемого, поднял рюмку, выпил.</p>
<p>
- Конечно, осточертели тебе эти разговоры, - сглотнув тяжеловатый ком, выдохнул он. И вдруг, ухмыльнувшись, встряхнул головой. – Ну, гусь лапчатый. Черную свою «Волгу» подгонит к клинике, в которой Галка работала, очки роговые бросит на глаза, весь, мать твою, на понтах. Даже моя Эльвира запела: «Он такой импозантный, такой импозантный. Конечно, Галкин инвалид ему не конкурент». Думали-то, что ты там тяжелый совсем.</p>
<p>
- Ну, спасибо, Сергей Сергеевич, что я вас разочаровал, - рассмеялся я. Эта искренняя исповедь тестя в этом месте меня определенно позабавила.</p>
<p>
Тут он мрачно посмотрел на меня.</p>
<p>
- Гаврюш, по-моему, я что-то не то сморозил. Ну, ей-богу, Галка только что дочь мне, сам понимаешь, кровь, а то … Она всегда характерная была, вся в мать. Да и кто ее воспитывал после пятнадцати, когда матери не стало? Гарнизонные сучки. Слава Богу, хоть училась хорошо.</p>
<p>
- А может, тут дело в другом? – хлебнул я из бокала баварского пивка. – Элементарно, в любви. Может, и не было ее.</p>
<p>
- Ну эт ты брось. Вспомни. Чего-чего, а тебя она любила. И была бы жива Маришка – этого б не произошло.</p>
<p>
- Не надо, Сергей Сергеевич, - тронул я его руку. – Мы в общем-то обо всем вчера поговорили. Войны не будет.</p>
<p>
- Вот поверь, мой дорогой зятек, недолго будет эта бодяга. Она еще не раз о тебе пожалеет. Ты только борись за себя. Нога, тяжелая травма, но справиться можно. Что делать-то намерен?</p>
<p>
- Не знаю. Все как-то вот свалилось, - вздохнул я. – Тут хотя бы немножко в себя прийти. Ну, а потом думаю к родителям на недельку смотаться. А после как-то надо устраиваться, - проговорил я, стараясь не смотреть на тестя. В этом месте разговора мне стало вдруг и грустно и стыдно. Грустно от потери, а стыдно от невозможности исправить действительность или хотя бы принять ее. Как ни крути, а рогоносец. И кажется тесть меня понял.</p>
<p>
- Вот что, капитан. Давай для начала поступим так. Тебе надо в самое короткое время отсюда съехать. Я все понимаю, квартира общая. Ну, это мы разрулим позже. Пусть ее гусь тоже подумает, - сказал Сергей Сергеевич и для убедительности что ли встал из-за стола, застегнул пуговицы форменной рубашки, как бы подчеркивая всю свою полковничью значимость и важность момента. – Мы тебя не бросим, точнее – я, ты всегда мне как сын. Но чем быстрее ты отсюда съедешь, тем лучше для тебя. Толкаться и видеть ее.</p>
<p>
- Да, конечно, вы правы. Как раз это меня и мучает, - легонько вклинился я в его рассуждения.</p>
<p>
- Для начала я тебя попробую поселить в общежитии приборостроительного завода. Друг там у меня в замах по хозяйству, когда-то служили вместе. Хорошие условия у них, я как-то случайно бывал. Отдельная комната гостиничного типа. Все удобства. Ну и дарю тебе еще и свою дачу.</p>
<p>
- Ну это широко, Сергей Сергеевич, - исхитрился я.</p>
<p>
- Нормально. Мне ею некогда заниматься. Эльвиру, молодку мою, туда не вытянешь. Она попробовала слегка повозбухать насчет сего подарка, дескать, не слишком ли шикарно – каменный домик, озеро рядом, но я отлуп представил по полной. Ты крестьянский сын – это хозяйство потянешь. А потом, когда мало-помалу боль рассосется, забросаем Министерство обороны - так, мол, и так: инвалид, участник войны и без жилья. Да и к местной власти топтать дорожку надо бы. Награды на китель и вперед. Кстати, гражданские документы не спеши получать. Я имею в виду паспорт. Я полагаю, будет развод с дочурой. И очень скоро. И марать документы разводами не стоит. Получишь только свидетельство о расторжении брака. И все, как говорится, начнешь с чистого листа.</p>
<p>
- Хорошая перспектива. Вот уж не думал… там, - усмехнулся я. Истовый напор тестя при всей искренности вызывал нехорошие подозрения.</p>
<p>
- Так что, дорогой зятюшка, за эту самую перспективу и выпьем. Галка-дочь, душа по ней болит, но и ты для меня родной.</p>
<p>
С этими словами полковник налил рюмки и встал. Пришлось следовать за старшим по званию. Чокнулись.</p>
<p>
- Прости ей дуре и отпусти с миром. Все-таки она ребенка ждет.</p>
<p>
Выпили. Тут я совершенно некстати вспомнил про забытый баул у входа. Там же подарки. Я вернулся со свертками. Развернул шаль.</p>
<p>
- Вот любимой женщине вез.</p>
<p>
- Красивая вещь. Ну, восток – ясное дело! – восхитился тесть. – Только я думаю, этого подарка она не достойна. Лучше матери. Ты матери-то что-нибудь привез.</p>