- Как увидела, сколько смотрит народу, дак сердце зашлось. Забыла все!,. - В глазах были и пережитый страх и радость. - Не помню, как и начала!.. А потом как-то смелее стала.
- До того, что даже с председателем СНК в спор вступила!
- Ага! Я разве хотела?..
В вестибюле их ждал Башлыков. Анисья и перед ним повинилась: ой, видать, наговорила. Башлыков отвел глаза.
- Отдельные мысли были правильные. Но то, что вы, по существу, высказались против наших темпов, разумеется, поддержать нельзя.
- Ну вот, я ж говорила!
- Слушая вас, можно было подумать, - Башлыков глянул на Апейку, будто ожидал согласия, - что у нас нет разъяснительной работы. Что мы не беспокоимся о качестве колхозов... Я, бесспорно, за критику и самокритику. Но критика - вещь политическая. Надо всегда учитывать, какой политический отклик даст критика. Надо помнить всегда, где и перед кем выступаешь...
- Я говорила, не надо было мне поручать!!!
- Одно дело, - будто не слышал Башлыков, - критика дома, среди своих. Где всем известно настоящее положение, а другое - на сессии. Где мы уже выступаем от имени района, перед республикой. "Маленькая" разница! В принципе надо было говорить то, что подготовлено было, обсуждено!..
- По-моему, она и так сказала толково, - вступился за Анисью Апейка.
Анисья откровенно призналась Башлыкову:
- Я, как вышла, все забыла! Все пошло иначе!
Башлыков смолчал, внимательно всмотрелся в Апейку.
- Тут, вероятно, Иван Анисимович дал направление, - проницательно догадался он. - Очень знакомы некоторые установки.
- Ну, это ты напрасно, - нахмурился Апейка. - И на выступление напрасно нападаешь. Выступление умное. И с фактической стороны, и с политической, с нажимом .произнес он последнее слово.
За обеденным столом Анисья то неестественно беззаботно смеялась, то искренне тревожилась: наговорила! Хорошо, что Башлыкова позвали знакомые и он обедал за другим столом:
Апейка веселыми шутками подзадоривал огорченного оратора. Да и подруга ее помогала: ну, если и не так что-нибудь сказала - есть чего горевать! Только и беды!..
Анисье пришлось еще покраснеть в самом конце вечернего заседания, когда докладчик вышел на трибуну с заключительным словом.
- Некоторые товарищи, выступавшие в прениях, - говорил Голодед, - при целом ряде правильных с их стороны замечаний, в своих речах допустили и ряд принципиальных ошибок... Кое-кто из выступавших ораторов пробовал так поставить вопрос, что надо прежде построить сельское хозяйство, а потом будет лучше развивать и промышленность. Одна крестьян-КЗ здесь сказала, что если мы построим сначала сельское хозяйство, то у нас будет и мясо, и масло, и так далее, что мы сможем эти продукты вывозить за границу, получать деньги, за которые можно строить хорошие квартиры и так далее. Такая постановка вопроса - принципиально неправильная. Коммунистическая партия совершенно определенно и правильно поставила вопрос, что только на базе высокой техники и культуры, на базе машинизации сельского хозяйства можно иметь настоящий его подъем...
- Так я и знала!, - тихо отозвалась Анисья. Апейка пожал ей руку, успокоил. Мысленно возразил Голодеду: "Так разве ж она против этого выступала! Она ж говорила, что для того, чтоб быстро росла промышленность, надо, чтоб и сельское хозяйство не было в упадке. Хорошо велось. Правильно говорила!"
- Товарищи, надо иметь в виду, - разъяснял Голодед, - что даже и при "жирном" сельском хозяйстве и при широко развернутой легкой промышленности, если у нас не будет крупной машинной индустрии, мы рискуем превратиться в хорошую колонию индустриальных держав. В этом основной вопрос...
Из большинства прений, что здесь проходили по моему докладу, заканчивал Голодед, - видно, что коллективизация сельского хозяйства БССР находится уже на такой ступени, когда при всех попытках кулака дезорганизовать бедноту и середняка, которые стремятся в коллектив... мы видим... что уже сами бедняки и середняки начинают агитировать друг друга за коллективизацию. Мы слышали с этой трибуны, что именно сами крестьяне и крестьянки говорят, что коллективизация - это единственный путь подъема сельского хозяйства БССР... И вот, именно учитывая это, я и поставил в своем докладе вопрос ребром о том, чтобы до конца тысяча девятьсот тридцатого года удесятерить количество колхозов и площадь под ними. Это задача трудная, однако мы должны ее не только поставить, но и решить. Чего бы это нам ни стоило!..
3
Все дни были заполнены заседаниями. Заседания шли утром, шли вечером. На утренние спешили, едва рассветало, с вечерних возвращались поздним вечером. После дневных забот ужинали шумно, долго; долго не могли угомониться.
Апейке до поздней ночи не спалось. В темноте, разреженной светом с улицы, еще будто сидел на сессии, перебирал услышанное, обдумывал, оценивал выступления, суждения ораторов. Особенно пристрастно разбирал он в мыслях доклад о коллективизации, с которым выступал нарком земледелия Рачицкий. С нетерпением ждал он доклада, внимательно вслушивался в каждую мысль, в каждый факт, - деловито, беспощадно анализировал все в тихой темноте ночи. Чем больше вдумывался он, тем больше определялось двойственное впечатление от доклада. Нарком довольно сдержанно говорил об успехах и правдиво сказал о трудностях, мешающих разворачивать коллективизацию. "Неплохо было бы иметь пару тысяч тракторов к весне - для подкрепления колхозного движения, которое мы имеем, однако надеяться на получение в ближайшие годы того количества тракторов и машин, которое нам нужно, не приходится". Рачицкий не скрывал, что очень мало специалистов для колхозов, разумно добавил, что специалисты, которые нужны, должны иметь особую подготовку для работы в огромных хозяйствах. Нужда в специалистах, сказал он, превышает предыдущие плановые расчеты самое малое в десять раз! "Этот вопрос нам решить не под силу, - откровенно докладывал он, - и на ближайшие годы мы в этом отношении будем иметь большие трудности..." После этого, сжимая руками края трибуны, лобасто подавшись вперед головой, почти не шевелясь, Рачицкий возмущался: "Есть попытки запугать, что организационно и технически мы не будем способны обслужить то колхозное движение, которое имеется сейчас и которое нарастает все с большей силой, не сумеем это движение приспособить к нашей организационной способности, технической вооруженности и финансовой возможности. Такие настроения, по-моему, очень вредны, и их надо "ю всей решимостью, со всей силой пресекать!"
Рачицкий заранее.объявлял, что колхозы не получат соответствующей техники и что денежная помощь будет недостаточной. "Наша главнейшая задача на ближайшее время, - говорил он, - это...
мобилизовать все ресурсы, которые имеются у самого крестьянства, и полностью направить их на социалистическую реконструкцию в сельском хозяйстве".
И тогда, в зале, и особенно потом, ночью, когда заново обдумывал все, беспокоило Апейку недоуменное: и специалистов для колхозов почти нет, и техники мало, а словно бы грех - считаться с этим. Невесело было на душе, когда вспоминал, как Рачицкий, отметив, что часть колхозов засорена "кулацконэпмановским элементом", заявил, что будто из-за этого "колхозы уклоняются от сдачи излишков продуктов и сырья, не выполняют договоров по контрактации". Рачицкий заявил, что надо вести решительную борьбу с такими "лжеколхозами"; теми колхозами, каким, думалось Апейке, может, наиболее необходимо терпеливое внимание, разумная помощь!
Разве ему, наркому земледелия, не известно было, что эти "лжеколхозы-" часто не выполняли договоров потому, что только становились на,ноги!
Одной фразой нарком отметил, что особое внимание общественности надо обратить на подготовку колхозов к весенней сельскохозяйственной кампании. "Кампания", которая для многих была первой колхозной весной!
С пристальным вниманием ждал Апейка, что скажет в содокладе Тарасенко, председатель Климовичского райисполкома. Климовичские руководители были героями сессии: их хвалили, по ним призывали равняться; Апейка слушал это с недоверием - каждый раз вспоминалось то, что видел и слышал в Жлобине. Тарасенко вышел на трибуну необычно для героя скромно - в стареньком пиджачке и темной рубашке, с озабоченным, выпуклым лбом, деловито собранный. И заговорил сдержанно, по-деловому: фактами, цифрами. Не таясь, открыто повел речь о трудностях, о сомнениях, о неполадках.