- В чем причина всего? - продолжал тише, хрипловато, но с прежним упорством Галенчик. - Почему Апенька такой "добрый", или, по вашему определению, такой заботливый о наших прямых врагах? Искать долго не надо. Только слепые могут не видеть ее! Здесь не случайно и в материалах комиссии, и в выступлениях касались некоторых родственников Апеньки, в частности личности его брата, Апеньки Савастея! Нравится или не нравится некоторым, мы не можем закрыть глаза на то, что сам Апенька, по существу, сам состоит в родственной связи с классово чуждыми элементами!
Он связан с ними одной цепью, поэтому он и защищает их, сплошь и рядом служит им! Служит и тайно и открыто!..
Яблоко падает не только близко от яблони, но близко и от другого яблока. Они лежат рядом! Вот и вся причина Апенькиной доброты! И если здесь, в материале, который поступил в комиссию, спрашивают, может ли такой человек занимать ответственный советский пост, то я на это могу заявить: не может! - Галенчик перекричал шум в зале, еще тверже заявил: Не может!.. Я считаю, что комиссия должна так же серьезно взвесить все данные и сделать свои серьезные выводы о том, достоин ли такой человек быть в большевистской партии. В партии, которая в обстановке беспощадной классовой борьбы должна быть спаянной, как один человек, и непоколебимой!.. Я лично считаю, что Апеньку в такой ответственный момент оставлять в партии преступление! И, - заявил он сквозь шум и крики, голосовать буду против!
У Апейки гремело в висках. Теперь, когда необходима была ясность в мыслях, он почувствовал, что голова еще больше налилась тем горячим, тяжелым, что обволокло, спутало мысли. Только гремит в висках. Да все тяжелее давит - невероятное, невозможное: "Неужели, неужели может быть?" Мысль обрывалась незавершенной, но он чувствовал смысл ее всем существом: неужели могут - вычистить? Все вдруг утратило реальность, казалось непонятным, непостижимым.
"Спокойней, спокойней надо!.." - вспомнил он, но успокоение не приходило. Сквозь горячую мглу слышал говор в зале, видел, как вскочил кто-то. Удивленно, громко закричал:
- Люди, что же это он плел тут! Все ж это... брехня все это! - Из-за стола - Белый, видимо, - послышался звон карандаша о графин. - Какое ж тут искривление линии!..
Поп приходил, кулацкий сын! Офицер! Так к нему ж все приходят! Все к нему идут! Я пять раз была! Почему он не упомянул!.. Какое же тут искривление! По-моему, советская власть такая и должна быть! Как Иван Анисимович!.. Выгнать из партии!.. Вы слышали! Да ему спасибо надо сказать! Сказать, чтоб в партии все были, как он!
Женщине зааплодировали. Кто-то крикнул: "Правильно!
Молодец!" - и на Апейку нахлынула неожиданная волна растроганности.
Несколько человек тянули руки, просили слова; недалеко от сцены с поднятой рукой стоял Гайлис, ждал разрешения, но Белый стучал по графину, пока не стихло.
- Товарищи, комиссия обсудит товарища Апейку всесторонне и объективно, - мирно заговорил он. - Решение наше будет справедливое. Я прошу вести себя дисциплинированно и выдержанно, чтоб комиссия могла работать успешно...
Слово имеет товарищ Березовский, член комиссии.
Встав, Березовский по-прежнему горбился, тяжелая голова выдавалась вперед. В стол упирались сильные, короткие руки. Глаза смотрели исподлобья, и со стороны казалось, что они недобрые, злые, и сам он казался хмурым, жестким.
- Я хочу обратить внимание тут на некоторые моменты, - произнес он тяжело, глухо, - с которыми я не согласен. Андрей Алексеевич осветил все так, будто Апейка связан с вражескими элементами и состоит в родстве с ними.
Он говорил о брате Савастее. И не сказал, что у Апейки есть еще брат и три сестры. И что они - бедняки или маломощные середняки. И не отметил, что родители Апейки опять же самой что ни на есть пролетарской крови. Это он упустил.
Во-вторых, ты, Алексеевич, упустил, что за офицера Апейка ходатайствовал не сам, а потому, что к нему приходили дети из школы. Вот как. Послушай, потом скажешь! - не дал он перебить себя Галенчику. - И я попутно хочу сказать - еще раз, что офицеры тоже разные были. Я тебе рассказывал уже про штабс-капитана Коробкова, который еще при царском режиме агитировал нас за большевиков. И пошел под суд за это. Или возьми Тухачевского - опять же офицер, да еще и из дворян. А Ленин не побоялся назначить его командующим. Постой, послушай, я ж тебя не перебивал!..
А тут же этот Горошка кто? Не то что не дворянин, а и крестьянин; отец его - не из зажиточных. Середняк. Выучил его, выбиваясь из сил. В люди хотел вывести. Выучил, сделал учителем. За это Горошке и нацепили золотые погоны. Вот какой это офицер! Опять же люди, как ты слышал, говорили:
против советской власти ничего не делал. За советскую власть говорил!.. Не пиши, послушай да подумай!.. Так какой же это, как ты говоришь, заклятый враг?! К тому же дети просили Апейку за него. Так что тут твоя критика - пустая! И про хлопца того, про Глушака, попутно тоже скажу.
Если он хочет жить по советскому закону, пусть живет!
И правильно, что Апейка помог ему! Пусть живет! Что же его, как того котенка: он на берег - из последних сил лезет, а мы его - снова в реку: топись! Здесь снова твое упущение! И попутно опять отвечу про самого Апейку. Ты неправильно стараешься завести его в тупик! Неправильно! Он, конечно, человек не святой, это верно: живя на земле, всего наберешься. Как тот куст при путях - и пыли, и шлаку...
Но он, Апейка, - хороший человек. Большевик. Не перебивай, слушай! Об этом говорят все факты, все надежные люди подтвердили это, с которыми мы говорили. А ты ухватился за материал, который подбросил, может, какой-нибудь жулик. "Может ли быть такой человек на советском посту!"
И еще подпеваешь ему: "Не может!"
- Я не подпеваю, - возмутился Галенчик. - Я доказал это фактами!..
- Ничего ты не доказал! - вспыхнул и Березовский. - Ничего! - Говорил, словно укладывал тяжелые, чугунные плиты. - Ты сказал: "Не может!" А я говорю: может!
И в партии - может быть! Так я думаю! Вот!..
Апейка, не очень надеявшийся на этого не совсем понятного, затаенного молчуна, слушал его и с внезапной благодарностью и с ощущением вины. Ожидал от него плохого, не верил, а он, смотри ты, сказал свое слово. И какое слово, какое разумное, трезвое; Апейка был полон признательности к нему. Вдруг перестало греметь в висках, стало яснее в голове. Почувствовал себя легче: увидел впереди просвет...
Спокойнее, с доверием слушал Белого, который, видно, намеревался уже кончить обсуждение.
- Время позднее, товарищи. А хотелось бы обсудить еще одного товарища... Поэтому я еще раз прошу: быть дисциплинированными. Помогать нам работать... Не шуметь в зале... - Он помолчал, и Апейка понял: сейчас начнет говорить о нем. Белый заговорил сосредоточенно, рассудительно: Чистка... Что же такое чистка? .. Чистка, - кажется, очень простое дело чистить... Бери метлу, лучше частую да пожестче, - и мети... Чисти, шуруй... Пока не станет чисто.
Чем метла жестче, чем шуруешь тверже - тем лучше...
Просто... - Помолчал снова. - Просто и - не просто!.. Просто - когда метешь пол, и не просто - когда дело имеешь с людьми! Нет такой метлы, которая бы чистила людей.
Нет - и не будет! Вот в чем закавыка! Тут штука тонкая!
Тут не размахнешься! Тут десять раз надо присмотреться, изучить все! Чтоб решить справедливо, по-большевистски.
Оно ж - и хозяйка хорошая, когда метет, не особенно размахивает метлой... Смотрит, как бы с сором не вымести и ложку или лапот.ь... А как же комиссия должна смотреть, чтобы не оставить в партии мусора! И чтоб, Белый произнес с нажимом, - чтоб не вымести того, чего выметать не надо! Что нужно в хозяйстве, что нужно партии большевиков!..
Вот что такое, если подумать, чистка! Вымести мусор и оставить все хорошее... Тот, кто выметает не только мусор, а и хороших партийцев, тот делает не меньшее зло, чем тот, кто оставляет мусор!.. Вот с этой точки зрения и давайте посмотрим на всю эту историю с товарищем Апейкой... Давайте посмотрим, кто такой товарищ Апейка!.. Товарищ Березовский говорил, кто его родители. Правильно говорил.