Он пожал плечами и усмехнулся.
— Не проблема. Я рад, что мой хороший внешний вид хорош для чего-то. — Он подмигнул и сделал глоток кока-колы.
Я расслабилась и тоже сделала глоток. У меня было так много новостей, которые стоило сегодня принять. Теперь нас в семье стало трое и мне нужно было подготовиться к ребенку в доме. А ещё я была, по-видимому, хорошо известна совершенно незнакомым мне людям. Оказывается, песня Джакса обо мне. Сердце забилось быстрее, когда я подумала об этом. Я наблюдала за ним, когда он сочинял что-то в беседке, пока я работала в саду. Еще несколько недель назад мы были вместе. В то время я и не мечтала, чтобы то, над чем он работал, было обо мне. Если песня обо мне, то что в ней за слова? Будут ли эти слова рвать меня изнутри и накрывать одеялом темноты? Придётся ли Маркусу возвращаться в мою комнату и вытаскивать меня из этой темноты? Мне нужно было знать, какие слова в этой песне. Нужно было знать, если он пел обо мне, то с радостью или печалью? Нашел ли он свет в наших воспоминаниях или же для него они исчезли?
Я заказала себе гамбургер и мы ели, разговаривая о чем-то обыденном. Маркус и Престон говорили о предстоящей свадьбе Рока, а потом о футболе. Наконец, когда я знала, что я была достаточно сильна, чтобы услышать ответ, то спросила Маркуса:
— Будет ли мне больно слышать эти слова? — Я знала, что он поймёт, о чем я говорю.
Маркус грустно улыбнулся и покачал головой.
— Я так не думаю, Сэйди, но это зависит от того, что у тебя болит. Его слова о том, как он относится к тебе и что чувствует. Если это будет болезненно, то да.
Я подавила комок в горле, чтобы не всхлипнуть.
Престон прочистил своё горло:
— О чем вы говорите?
Маркус сжал мою руку:
— Джакс выпустил новую песню.
Глаза Престона расширились и он смотрел то на меня, то снова на Маркуса:
— Эта песня о Сэйди?
Маркус поднял брови, как бы предупреждая, чтобы он не сказал лишнего.
— Да, это так. — Он бросил эти слова, словно вызов.
— Черт, неудивительно, что люди хотят ее автограф, — пробормотал он и откусил от своего гамбургера.
Я должна услышать эту песня.
— Престон, ты не будешь возражать, если я пойду в твой джип и послушаю радио?
Он покачал головой.
— Нет. Ключи в зажигании.
Маркус встал и выпустил меня. Я начала идти к двери и он схватил меня за руку. Я повернулась к нему.
— С тобой все будет хорошо, пока ты будешь одна? — спросил он вполголоса.
— Я должна сделать это в одиночестве, — заверила его я и он меня отпустил.
Я сидела и листала радиостанции, пока не нашла ту, на котором точно знала, его песни крутят часто и стала ждать. Мне не пришлось ждать долго. Когда гитара начала играть, я уже знала, чья это была песня. Я слышала эти точные аккорды, которые он играл на улице, пока я работала в саду. Даже если эта песня была не для меня, все равно он написал её, когда был со мной. Когда был моим. Из-за этого она была чем-то особенным для меня. А потом его голос присоединился к музыке, и я потерялась.
“Твои глаза ключи к моей душе.
Твои руки исцеляют мою боль, и ты та, ради кого все эти поступки.
Когда ты дышишь, тепло льется по моим венам.
Когда ты смеёшься, мое тело сходит с ума.
Ты — все, что нужно, чтобы выжить.
Твое тело является тем, что заставляет меня чувствовать себя живым.
Не плачь. Я не так силён.
Я не могу стоять здесь, когда твоё сердце разбито.
Как я хочу быть всем, что тебе нужно.
Но вместо этого, я тот, кто остался в прошлом.
Нет, нет, не плачь. Я не так силён.
Я не могу стоять здесь, когда твоё сердце разбито.
Как я хочу быть всем, что тебе нужно.
Но вместо этого я тот, кто остался в прошлом.
День, когда ты вошла в мою жизнь.
Я знал, это не жертва, позволить тебе это.
Но не хотел ничего больше, чем завоевать твое сердце.
И как только у меня оно было, все испортил мой яд.
Так что теперь все, что я могу, это оставаться здесь, один,
с моей гитарой и петь.
Не плачь. Я не так силён.
Я не могу стоять здесь, когда твоё сердце разбито.
Как я хочу быть всем, что тебе нужно.
Но вместо этого, я тот, кто остался в прошлом..
Нет, нет, не плачь. Я не так силён.
Я не могу стоять здесь, когда твоё сердце разбито.
Как я хочу быть всем, что тебе нужно.
Но вместо этого я тот, кто остался в прошлом.”
— И это, друзья мои, новые вершины чартов — песня Джакса Стоуна ” Не плачь “. — Пробубнил голос диджея и я потянулась, чтобы выключить радио.
Это было больно. Но его голос был как бальзам на мои раны. Сейчас у меня было что-то, что могло облегчить боль. Конечно же, боль не смогла бы уйти, но слышать его голос было достаточно, чтобы облегчить боль, если только на некоторое время. Уверена, с каждым днем боль будет слабнуть, если я буду слушать его голос. Если я буду слушать его песню.
Глава 18
Сэм не спал по ночам. Он прекрасно спал в течении дня, когда я работала, но по вечерам в упор не засыпал. Джессика, похоже, была в депрессии и когда я зашла домой, она передала мне Сэма, ушла в свою комнату и заплакала. Мисс Мэри сказала, что это нормально. У Джессики был послеродовой синдром, поэтому я не беспокоилась по поводу этого слишком сильно, исключая то, что я не могла спать. Джессика спала всю ночь и если я пыталась ее разбудить, то она просто заливалась слезами. Вместе с Джессикой плакал и Сэм, так что я просто оставляла ее одну. Это время мы с Сэмом проводили вместе. Я разговаривала с ним о том, о чем я не могла поговорить больше ни с кем. Рассказывала ему о жизни с Джессикой и как он бы любил ее, но чтобы не ожидал нормальную маму. Я заверила его, что с ним все будет в порядке, потому что я всегда буду рядом, когда понадоблюсь. Также я рассказала ему о Джаксе. Я раскрыла свою душу перед маленьким ребенком, но становилось легче дышать, когда я говорила о нем. Сэм ворковал, улыбался и пинался ножками. Он любил, когда я говорила, поэтому я разговаривала с ним. Я делала его счастливым и это помогло мне справиться с положением вещей.
Независимо от того, какими особенными были эти предрассветные часы, это утомляло меня. Я боролась с желанием заползти где-нибудь на работе в угол и немного поспать. В некоторые ночи Сэм спал по два часа, но это было в том случае, если я клала его на свою кровать. В те ночи я всегда чувствовала себя лучше, поспав, по крайней мере, пять часов. Джессика со мной немного разговаривала. Когда я приходила домой, она уходила в свою комнату поплакать и послушать музыку 80-х. Я всегда забирала у нее Сэма по утрам перед тем, как уйти, одевала ему чистый подгузник и одежду на целый день. Я звонила ей с работы, напоминая, чтобы она покормила Сэма, потому что они, похоже, ели не вместе. Я начинала нервничать по поводу того, что я оставляла Сэма вместе с ней, но напоминала себе, что не я была мамой, а она.
Начались занятия в школе. Маркус уехал две недели назад, а я стояла во дворе и махала ему на прощанье. Первым моим чувством была паника, потому что я беспокоилась о том, что случится, если меня снова накроет темнота. Но потом я вспомнила о Сэме, нестабильном поведении Джессики и поняла — снова этого не случится. У меня было о ком позаботиться. Я не могла снова это потерять. Моя жизнь больше не принадлежала мне. Иногда казалось так, что мое время с Джаксом было в другой жизни. Но потом воспоминания о его улыбке и смехе напоминали мне, как близко мы были к ощущению счастья. Я вздохнула, схватила свой рюкзак и посмотрела на крепко спящего Сэма. Открыла мою дверь и оставила Сэма в колыбели на моей кровати. Я заглянула к Джессике в комнату, она обернулась и уставилась на меня красными опухшими глазами.
— Я опоздаю, если сейчас не уйду. Я покормила его час назад и он в чистом подгузнике. Он спит в моей комнате, — я зашла в комнату и заставила себя замолчать, чтобы не дать ей наставления о том, как заботиться о ее ребенке.